Под гнетом страсти

— Как поживаешь, Саша? Садись, пожалуйста.

Он придвинул ему стул.

— Я пришел проститься с тобой; я уезжаю за границу, — проговорил Александр Михайлович, смотря в сторону.

Прежде чем удивленный этим неожиданным известием Владимир успел выговорить слово, из гостиной послышались громкие истерические рыдания графини Лоры.

Молодые люди вскочили.

— Что такое?

— Постой, я пойду узнаю, — и с этими словами Владимир вышел.

Войдя в гостиную, он увидел Лору, лежащую в истерике на кушетке, мать, хлопотавшую около нее, и Анжелику, помогавшую ей.

Увидя Владимира, последняя вышла из комнаты.

— Что случилось, maman? — спросил он. Графиня повернула к нему свое взволнованное, сердитое лицо.

— Бедняжка получила такой удар, поразивший ее в самое сердце! Немудрено, что она в таком отчаянии. Этот низкий, гадкий человек, эта дрянь…

Марья Осиповна задыхалась от злобы.

— Кто такой? — изумился сын.

— Князь, князь Облонский! — почти закричала графиня. — Представь себе, какой подлец! Так ухаживать и увлекать девушку, а потом делать предложение другой! — продолжала она, забывая, что последнее время Облонский не глядел на ее дочь.

— Кому он сделал предложение? — бледнея, спросил он.

— Кому же, как не нашей красавице! Только Анжелике и возможно отбивать женихов из-под носа! Совсем всех очаровала, даром, что дочь какой-то итальянки, — раздраженно, насмешливо говорила Марья Осиповна, примачивая голову дочери одеколоном.

У Владимира помутилось в глазах.

— Она согласилась? — чуть слышно спросил он, хватаясь за спинку стула.

— А Бог ее знает, — с сердцем ответила графиня. — Она всегда была какая-то особенная, но все-таки не думаю, чтобы отказалась от такой партии.

Владимир вернулся в кабинет, с трудом скрывая свое волнение.

— Что там такое? — спросил его Ртищев.

— Так… ничего, пустяки! О чем, бишь, мы говорили? Да, ты хочешь уехать. Это зачем? — переменил разговор граф.

Ртищев не сразу ответил ему.

— Володя, я бы не хотел никому говорить этого, только тебе… Видишь ли, я… сделал предложение Анжелике Сигизмундовне и… и она отказала мне, — тише добавил он.

— Ты, ты тоже любишь ее! Еще один лишний поклонник не мешает! — горько захохотал граф. — Знаешь ли ты, мой бедный друг, что князь Облонский просил сегодня ее руки и получил ее согласие.

— Она сказала мне, что любит другого! — глухо проговорил Александр Михайлович.

— Она это сказала? — воскликнул Владимир, но, сейчас же спохватившись, замолчал и подошел к окну.

Если бы Ртищев сказал ему это сегодня утром, он был бы убежден, что она любит именно его — Владимира. Он слишком хорошо помнит этот взгляд любви на их вечере. Но теперь, теперь он не мог этому верить: она, вероятно, любит Облонского, если выходит за него замуж.

— Прощай, Владимир, — проговорил Александр Михайлович, подходя к нему, — мне надо еще пойти… туда, проститься…

Обняв товарища, он было направился к двери, но вдруг упал в кресло с глухим стоном и прошептал:

— О, как я люблю ее, Володя, как тяжело!

Граф, бледный, молча смотрел на него.

Через мгновение Ртищев вскочил и быстрыми шагами вышел из комнаты.

Он хотел видеть графиню, но ему сказали, что она около больной дочери и не может принять.

Графа не было дома.

Проходя через гостиную, он столкнулся лицом к лицу с Анжеликой.

Она вспыхнула, он побледнел.

— Анжелика Сигизмундовна, я уезжаю на днях из Варшавы и, вероятно, надолго. Прощайте, желаю вам счастья и всего, всего лучшего…

Он взял ее руку и страстно прижал к губам. Она ласково взглянула на него.

— До свиданья, мой друг, благодарю вас за пожелание, только… едва ли оно исполнится, — грустно добавила она, — будьте здоровы и… забудьте меня.

— Никогда, никогда я не забуду вас! — горячо воскликнул молодой человек и, заметив задумчивое, печальное выражение ее лица, уже тревожно спросил:

— Вы несчастливы, Анжелика Сигизмундовна, но мне кажется… я слышал, что вы выходите за…

— Не спрашивайте меня, — быстро перебила она его, наскоро пожала ему руку и прошла мимо.

Он несколько секунд смотрел ей вслед. Две крупные слезы выступили на его глазах… Он махнул рукой и уехал. Елен, вернувшись с прогулки, застала всех в странном расположении духа: Владимир сидел запершись в кабинете, Анжелика с бледным, застывшим лицом была похожа на статую; Лора лежала в постели и не хотела ни с кем говорить, а графиня ходила по комнате скорыми шагами.

XXVI АМУР И ПСИХЕЯ

Когда через неделю явился Облонский, Анжелика как-то машинально и рассеянно проговорила слова, которые должны были на всю жизнь связать ее с князем. В тот же день все Ладомирские ехали на вечер к Вельским, где молодежь участвовала в живых картинах.

Приехав туда, Анжелика поздоровалась с хозяевами и прямо прошла в комнату, назначенную уборной для нее и Лизы Горловой.

Лиза участвовала в спектакле, после которого должны были быть живые картины.

Анжелике в этот день совсем было не до того.

Ей хотелось уйти подальше от всех этих людей, остаться одной со своим новым несчастьем.