Под голубой луной

Нет, Джессалин совсем не была сорванцом. Просто прежде чем она успевала подумать, как правильно себя повести – или, как говорила леди Летти, «поступить соответственно приличиям», – дело обычно уже было сделано. Этот основной ее недостаток бабушка из своеобразного чувства гордости преподносила другим как достоинство.

– Не расстраивайся из-за ерунды, – снова и снова повторяла она, когда Джессалин в очередной раз попадала впросак. – Разумеется, следует поступать соответственно приличиям. Но Летти дозволяется вести себя так, как это свойственно только им. Человек просто обязан иногда делать неожиданные вещи. Поэтому не обращай ни на кого внимания и помни, что ты Летти, а значит, имеешь право на непредсказуемые поступки.

Беда заключалась в том, что Джессалин никак не могла научиться не обращать ни на кого внимания. Порой ей и самой хотелось научиться вести себя как подобает юной леди, а не невоспитанному мальчишке-сорванцу. Порой… Но обычно… Обычно она чувствовала себя воздушным змеем, который летит только туда, куда его несет ветром. И ей страстно хотелось вырваться на свободу, стать такой, какой она обязательно бы стала, если бы не удерживающая ее нить.

А еще ей было совершенно безразлично, увидит она когда-нибудь свою мать или нет.

С грохотом распахнувшаяся дверь вернула Джессалин к действительности. Вошла служанка с подносом – время пить чай. Ловким движением бедра захлопнув за собой дверь, служанка поставила поднос на раздвижной столик и со стоном выпрямилась, потирая поясницу.

– О-ох, ну и денек. Встала с петухами и так ни разочка и не присела. Как намотаешься да натягаешься, так чему потом удивляться, что спина разламывается. Тут надо удивляться, что я еще не в проституции от усталости.

Леди Летти постучала тростью по полу.

– В прострации. Сколько раз тебе говорить, глупая девчонка, чтобы ты не путала слова «проституция» и «прострация».

Девушка согласно кивнула головой в кружевном чепчике. На ее пухлом, как пончик, лице выделялись два черных глаза. Она была бы даже хорошенькой, если бы ненеровный, уродливый шрам, пересекавший левую щеку от глаза до рта. Когда девочке было двенадцать лет, ее отец-рудокоп, сильно напившись, располосовал ей лицо киркой. Подобно Перси и Майору, Бекка Пул была из отверженных, которых леди Летти всегда охотно привечала.

– Ну да, миледи, – сказала Бекка, и на лице ее расцвела такая обаятельная улыбка, которая почти заставляла забыть о шраме. – Я ж именно так и сказала. В проституции.

Метнув в сторону Бекки еще один сердитый взгляд, леди Летти достала из кармана черепаховую табакерку и, хотя пальцы ее скрючило ревматизмом, очень ловко открыла ее одной рукой. Лицо старой дамы покрывала такая густая сеть морщинок, что оно напоминало сушеное яблоко, но возраст не затронул линий скул и подбородка. Это по-прежнему было волевое, властное лицо, говорившее о недюжинной внутренней силе.

Сколько помнила Джессалин, бабушка всегда была седой. Ее волосы цветом напоминали оловянную руду, которую добывали на корнуолльских рудниках. Но Джессалин слыхала, что давным-давно они были, как пламя. Когда-то величественная пожилая дама была юной девушкой со смеющимся ртом и дерзкими манерами и, как большинство девушек в округе, работала на руднике.

Рассказывали, что однажды, когда Розали Поттер возвращалась домой со смены в «Уил Рузе», ее догнал хорошо одетый джентльмен, ехавший верхом. Сайлас Летти чрезвычайно гордился своим происхождением. Потомственный дворянин-землевладелец, он мог перечислить своих предков поименно вплоть до битвы при Гастингсе. Но стоило ему один раз взглянуть на смеющийся рот и рыжие волосы, как он влюбился без памяти и понял, что он должен заполучить их во что бы то ни стало. Будучи истинным Летти, он «поступил соответственно приличиям» и вместо того, чтобы сделать девушку с рудника своей любовницей, женился на ней.

Позднее Сайлас был избран в парламент и переехал в Лондон, где оказал какую-то важную услугу самому королю. Какую – никто не знал, потому что в семье существовал негласный запрет на любые разговоры на эту тему. Но тем не менее услуга принесла вполне ощутимые плоды – король сделал Сайласа Летти баронетом. Чтобы доставить удовольствие королю, Сайлас принял баронетство, но был весьма невысокого мнения об этой чести. В отличие от многих других семей Летти не нуждались ни в каких титулах, чтобы подчеркнуть свою значимость.

Правда, одна-единственная причина радоваться ново-обретенному титулу у сэра Сайласа все-таки была. Теперь Розали Поттер – девчонка, выросшая в грязной лачуге среди груд шлака, – его Розали стала леди.

Вот такая была история, куда романтичнее, чем те, что Джессалин читала в библиотечных книжках. Прекрасная девушка с рудника завоевала сердце баронета, человека настолько выше ее по социальному положению, что он с тем же успехом мог жить на луне.