Под голубой луной

Эмили тоже заметила Джессалин, и ее хорошенькое личико осветилось удивленной улыбкой. Это было последней каплей. Джессалин отвернулась и выронила свой молитвенник. Она нагнулась, чтобы подобрать его, и увидела ноги Маккейди в блестящих сапогах и Эмили в мягких кожаных туфельках, идущие рядом по проходу. На глаза набежали слезы, и Джессалин не спешила разгибаться, стараясь проглотить застрявший в горле комок. Лишь через минуту она смогла выпрямиться и уже сухими глазами посмотреть на преподобного Траутбека.

Даже в лучшие времена тот не был вдохновенным проповедником, а уж сегодня, ошарашенный присутствием графа в своей церкви, вообще лишился дара речи. Пока священник бубнил что-то маловразумительное, Джессалин сидела, как натянутая струна, не сводя глаз с тоненькой струйки песка в песочных часах. Она не смотрела на лорда Сирхэя, но ощущала его присутствие каждой клеточкой тела.

Ветер гулял под сводами церкви, и наконец преподобный Траутбек начал заключительную молитву.

– Господи, кажется, ты посылаешь нам очередной шторм, и мы молим тебя о том, чтобы не было кораблекрушений… – Его высокий голос то и дело срывался на фальцет, особенно когда он чувствовал, что окончательно теряет почву под ногами. Ведь все знали, что много поколений назад именно Трелони, испытывая вечную нехватку и деньгах, специально устраивали кораблекрушения, подавая ложные сигналы с высоких утесов бухты Крукнек.

Теперь даже те прихожане, кто раньше не смотрел на графа, как по команде, повернулись к нему. Граф, до сих нор сидевший совершенно неподвижно, не сводя глаз с собственных рук, лежавших на рукояти его трости, поднял насмешливый взгляд на незадачливого Траутбека.

– Мы, конечно, молимся о том, чтобы кораблекрушений не было, но если они все-таки будут, то давайте помолимся о том, чтобы это произошло в бухте Крукнек. Не правда ли, святой отец?

После этого заявления в церкви стало так тихо, что Джессалин услышала, как на колокольне возятся летучие мыши. Но вот наконец раздался чей-то сдавленный смешок, через минуту уже вся паства весело хохотала. Преподобный Траутбек покраснел, как рак, но быстро опомнился и завел новую молитву, ненавязчиво намекнув, что неплохо бы соорудить в церкви новую крышу.

Джессалин сорвалась с места, не дожидаясь окончания последнего гимна. После полумрака церкви бледное весеннее солнце ослепило ее. Сглатывая упорно набегающие слезы, она быстро пошла прочь по каменистой дорожке. Ветер уже завывал, словно ведьмы на шабаше. Он нес с собой запах моря, соли, песка и надвигающегося шторма. Джессалин уже схватилась рукой за калитку, когда сзади ее окликнул тихий голос:

– Джессалин? Мисс Летти?

Джессалин обернулась. Перед ней стояла Эмили Гамильтон. Точнее, Эмили Трелони. Ветер развевал тяжелый, подбитый мехом плащ, а светлые волосы сверкали на солнце, как золотая корона. Она была одна. Граф задержался в церкви, чтобы поговорить с преподобным Траутбеком.

Джессалин стояла у калитки и ждала. Она не собиралась трусливо спасаться бегством. Но как же тяжело это ей давалось! В глазах стояли слезы. Наверное, от яркого солнца.

– Леди Сирхэй, – начала она, когда Эмили подошла поближе.

Улыбка Эмили тотчас погасла.

– Иет-нет, прошу вас, не называйте меня леди Сирхэй. Я… я думала, что мы друзья.

Джессалин удалось улыбнуться в ответ.

– Ну тогда здравствуйте, Эмили.

– Мы с милордом думали, что вы еще в Лондоне. – Эмили оглянулась, словно надеясь увидеть позади мужа, который подтвердит ее слова. Джессалин не удержалась и проследила за ее взглядом. Маккейди стоял к ним спиной – она не видела его лица. Впрочем, это не имело значения, сама мысль о нем заставляла ее сердце неистово биться. А ведь ей, как никогда раньше, нельзя ничем выдать себя. О Господи, только бы не выдать себя!

– Сельский воздух идет вам на пользу, – говорила тем временем Эмили. – Вы выглядите чудесно. Милорд тоже так считает.

– В самом деле? – Джессалин не верила своим ушам. Эмили мелодично рассмеялась.

– Честно говоря, я сама заговорила об этом. Но он со мной полностью согласился. Вы давно в Корнуолле? Мы – уже почти три месяца, с самого Рождества;– Она вздохнула и с мягкой улыбкой огляделась по сторонам. – Здесь так красиво. И в то же время так дико…

Честно говоря, когда Сирхэй сказал, что хочет поселиться в своем родовом поместье, я очень расстроилась. Но теперь я бы ни за что отсюда не уехала.

Джессалин сделала глубокий вдох. О том, что Маккейди приехал в Корнуолл вместе с молодой женой, она знала от Кларенса. Кларенс же сказал ей, что граф Сирхэй снова, по уши в долгах, потому что на содержание поместья уходят огромные деньги, и вдобавок он строит в Пензансе новый локомотив для предстоящего конкурса. И даже зачем-то решил открыть старый, заброшенный рудник, презрительно добавлял Кларенс, покачивая головой.

– Он рассчитывает спасти свою железнодорожную компанию, ввязавшись в новую авантюру. На этот раз с рудником. Только Трелони может пойти на такой безумный риск.