Под голубой луной

– Не сказал бы, что сегодня подходящая ночка. В такую погоду лучше дома, поближе к камину.

– Камин нам с успехом заменяет костер. Да и отец ее меня недолюбливает. И у нее уйма братьев. – Теперь Трелони говорил в обычной, чуть ироничной манере. – И все ужасные грубияны. А вдобавок у них крепкие мускулы и увесистые кулаки.

Таможенник сделал попытку рассмотреть Джессалин, но Трелони надежно прикрывал ее своим телом. А сама она пониже надвинула капюшон.

– Вы случайно не замечали здесь поблизости небольшой парусник, а, сэр?

– Надеюсь, вы понимаете, я был слишком увлечен другими делами. – Последнюю реплику лейтенант подкрепил заговорщической улыбкой. Она возымела действие – таможенник широко ухмыльнулся. Трелони тем временем продолжал: – Но я, конечно же, заметил бы входящий в бухту корабль. Даже в этот чертов туман.

Таможенник задумчиво поскреб подбородок.

– Еще бы, сэр! Я в этом не сомневаюсь. Трудно было бы не заметить, как на берег выгружают десятки бочонков с бренди.

– Если на берегу и есть бренди, то только в этой фляжке. – Трелони извлек из кармана свою фляжку и широко улыбнулся. – Хотя я не думаю, что бренди из погреба моего брата надо облагать налогом.

– Вы не будете возражать, если мы все-таки осмотрим ваши погреба… сэр? Просто так, на всякий случай.

Лейтенант колебался какую-то долю секунды, потом небрежно пожал плечами.

– Ну, если вы считаете это необходимым, милости прошу. Но сначала я должен проводить даму. Можете подождать меня у входа в Сирхэй-холл.

– О, конечно, сэр. Можете быть уверены, сэр. Мы вас обязательно подождем. Прямо у входа в Сирхэй-холл, сэр.

– Господи, о чем вы только думали? – громким шепотом поинтересовалась Джессалин, как только таможенники скрылись из виду. – Разве можно позволить им обыскивать погреба? Они же найдут…

Пальцы Трелони коснулись ее губ, которые все еще помнили его последний поцелуй.

– Ш-ш-ш. Они там ничего не найдут. Все приличные напитки давным-давно выпиты.

– Тогда они начнут обыскивать погреба в Маусхоуле и…

– Там им тоже нечем поживиться.

Трелони протянул ей руку, и Джессалин сделала шаг вперед. При этом пола ее плаща зацепилась за острый выступ скалы, и плащ распахнулся. Рука лейтенанта случайно скользнула по ее груди. Под плащом на Джессалин не было ничего, кроме тоненькой полотняной ночной рубашки. Влажная от тумана, она прилипла к телу, плотно облегая упругую грудь и набухший сосок, который моментально отреагировал на неожиданное прикосновение.

Лейтенант застыл на месте, как вкопанный.

Джессалин стояла спиной к костру и, несмотря на резкий и холодный ночной ветер, бьющий прямо в лицо, почувствовала, что место, где его рука коснулась ее груди, горит огнем… Лейтенант молча смотрел на ее грудь, на набухший сосок, натянувший тонкую ткань, и его глаза казались черными озерами, в которых не отражалось ничего, кроме пламени костра. Кожа на острых скулах натянулась еще плотнее, а ноздри раздувались, как у напуганного жеребца. Напуганного… а может, возбужденного.

Джессалин прижалась к нему. Ей хотелось почувствовать его тепло, вдохнуть его горячий запах. Пальцы Трелони сомкнулись вокруг ее соска, и Джессалин пронзило ни с чем не сравнимое ощущение. Она чуть не задохнулась от чудовищной смеси боли и наслаждения.

– Поцелуй меня еще. – Слова вырвались помимо ее воли, она даже не успела задуматься над тем, что говорит.

– Нет. – Он отдернул руку, как будто обжегся.

Сердце Джессалин бешено колотилось о ребра. Казалось, оно увеличилось до таких размеров, что скоро заполнит все внутри и она просто задохнется.

– Но почему?

– Потому что ты слишком молода.

– Ты же поцеловал меня, чтобы обмануть таможенников. – Губы Джессалин дрожали, но ей все же удалось выдавить жалкую улыбку. – А теперь я на целых пять минут старше.

– Я не хочу тебя целовать, черт бы тебя побрал!

Джессалин показалось, что у нее внутри взорвался снаряд нестерпимой боли. Повернувшись, она сделала несколько неверных шагов по глубокому песку.

– О дьявол! – Схватив ее за плащ, Трелони свободной рукой обхватил талию Джессалин и, резко развернув, прижал к себе. Взяв ее руку за запястье, он опустил ее к своим коленям.

– Ну и как? Что ты чувствуешь? Ты, конечно, девственница, но ведь ты росла рядом с лошадьми, а потому не можешь не понимать некоторых вещей. Ты же видела, как жеребец покрывает кобылу, черт побери! И прекрасно понимаешь, что значит, когда мужчина, чувствует себя так, как я сейчас. Если я тебя сейчас поцелую, то ты не успеешь оглянуться, как окажешься на песке, а эта дурацкая рубашонка будет разорвана снизу доверху. Но за это придется слишком дорого заплатить. Нам обоим.

Джессалин чувствовала под рукой что-то упругое, горячее и… живое. Ей мучительно захотелось впитать в себя это пульсирующее тепло…

– О Господи! – Трелони оттолкнул ее с такой силой, что Джессалин чуть не упала.

– А если бы я не была девушкой, ты бы поцеловал меня?

Откинув голову назад, Трелони закрыл глаза. Он дрожал, как в ознобе.

– Не задавай дурацких вопросов.