Под голубой луной

Вот и сейчас, стоило Голубой Луне высунуть из стойла темно-гнедую голову, она не смогла сдержать слез. Вытерев глаза и нос концом красного платка, Джессалин строго прикрикнула на себя саму: так не годится. Раздался громкий стук молотка по дереву, и у Джессалин сжалось сердце. Аукцион начался. Однако их очередь придет нескоро: сначала на продажу выставлялись верховые лошади и лошади для выездов.

Майор вывел первую лошадь – пятилетнюю кобылу по кличке Аннабелл – и прошелся с ней вдоль аркады, чтобы покупатели могли получше рассмотреть товар. В рассеянном зеленоватом свете, проникавшем сквозь стеклянную крышу, любовно вычищенная шкура Аннабелл блестела, как отполированное черное дерево. Ее продали быстро за семьсот фунтов.

Следующие два жеребца, оба хорошие производители, ушли подороже. Джессалин в уме подсчитывала деньги. Пока им удалось заработать две тысячи пятьсот фунтов. Если к этому добавить то, что осталось от выигрыша на дерби, наберется треть необходимой суммы.

И вот настал черед Голубой Луны.

Майор вывел красавицу кобылу из стоила, и Джессалин подошла принять вожжи. По морщинистым щекам старого конюха текли слезы, глаза бедняги опухли и покраснели. Ссутулившись, он отвернулся от Джессалин.

Кафедра аукциониста находилась в противоположном конце аркады. Джессалин направилась туда. Ее ноги так сильно дрожали, что она боялась упасть. Но Голубая Луна, как будто сознавая, что стала знаменитостью, ступала гордо, вскинув голову и высоко приподняв подстриженный хвост.

– Итак, джентльмены, – начал аукционист, – минута внимания! Перед вами Голубая Луна. Отец – Тюльпан. Мать – Догони-если-сможешь. Трехлетка. Победительница Эпсомского дерби этого года. Начальная цена – две тысячи фунтов. Две тысячи фунтов, джентльмены. Две тысячи пятьсот. Три? Помните, джентльмены – перед вами победительница дерби. Три тысячи пятьсот…

Джессалин вытянула шею, чтобы получше рассмотреть, кто же все время набавляет цену. Седовласый джентльмен с моноклем производил впечатление доброго человека. Джессалин понадеялась, что он не из тех, кто забывает после тяжелых скачек угостить лошадь канареечным вином.

– Снова вы, сэр? Пять тысяч. – Аукционист повернулся к мужчине с моноклем. Тот поднял перчатку.

– Пять тысяч пятьсот. Благодарю вас, сэр. Шесть? Шесть тысяч фунтов, джентльмены… Нет, сэр? Значит, мы закончили. Окончательная цена – шесть тысяч фунтов. – Молоток со стуком опустился на кафедру, и Голубая Луна была продана.

Чужой грум подбежал к Джессалин и взял у нее из рук повод.

Джессалин прижалась лицом к лоснящейся шее лошади и стояла так до тех пор, пока грум Легонько не подтолкнул ее.

– Не волнуйся, парень. Я о ней позабочусь. Буду ее обхаживать, как птенца. Со мной она будет в порядке.

Закусив губу, Джессалин кивнула и отошла от лошади. Сквозь пелену слез она видела, как грум подводит Голубую Луну к новому владельцу – седовласому джентльмену с моноклем и добрым лицом.

Но все равно Джессалин не хватало еще двух тысяч фунтов.

Глава 26

Бекка Пул не знала, что и думать. В голове у бедняжки все перепуталось от обилия событий, обрушившихся на нее за последние дни.

Сначала мисс Джессалин собиралась замуж за мистера Митвелла, и Бекка была этим очень довольна. Ведь после смерти старой миледи бедная мисс Джессалин осталась совсем одна да еще с разбитым сердцем.

Но потом! В тот самый день, когда она была должна наконец стать счастливой, бедняжку, храни ее Господь, прямо от алтаря похитил этот дьявол, граф Сирхэй, и увез в эту ужасную Шотландию. Бекка содрогалась при мысли о том, что он там с ней делал. Потом этот безумец притащил ее обратно в Корнуолл, и за Беккой послали в Лондон, где она жила совсем одна в этом ужасном доме с крокодилами, сфинксами и Бог знает чем еще. Ей пришлось плыть на корабле, и до сих пор при одной мысли об этой поездке ее тошнило. А по приезде Бекке пришлось несколько дней сидеть на содовой воде и сухом печенье, и в результате она так ослабла, что ложку ко рту поднести не могла.

Но и в Корнуолле она не была в безопасности, по крайней мере в том, что касалось тела. Потому что здесь она постоянно натыкалась на мистера Дункана, который при каждой встрече буквально поедал ее глазами. А потом они с мисс Джессалин вдруг опять поехали в Лондон. Бекка не осуждала свою хозяйку за то, что та сбежала, ведь этот дьявол день и ночь держал ее в своей спальне. Подумав об этом, Бекка содрогнулась. На этот раз они ехали в Лондон в почтовом дилижансе, и в результате Бекка была вся в синяках. А то место, на котором сидят, вообще стало черным, как деготь.

И даже после этой кошмарной дороги ей не давали ни минуты покоя. Вот, например, вчера мисс Джессалин пошла и продала Голубую Луну. А Бекка-то думала, что ничто не заставит ее хозяйку расстаться с этой лошадью. Уж так она ее любила. И всю ночь напролет мисс Джессалин проплакала, а Бекка от жалости не могла заснуть, и вот теперь у нее в голове подагрическая боль.