Под грифом «секретно» (СИ)

Среагировал я быстро, тут же его вырубив, благо вокруг не было никого — мы как раз уже были у тоннеля, а днём им пользовались только для редких выпусков новостей. Сразу после этого мимо нас замелькали стены, провожая наш с Котовым стремительный бег к главной вышке-излучателю. С металлическим лязгом открылись ворота кабины грузового лифта на несколько тонн и кабина начала плавный подъём на первый подвальный этаж, где был склад макаронных изделий. Не дожидаясь полного открытия дверей, мы выскочили из лифта и, вытащив спрятанные в поролоне на животе канистры, принялись поливать химические макароны, которые должны были по замыслу Кая Гаала вспыхнуть как сухой хворост. Чиркнув спичками, мы подожгли дорожку жидкости, ведущей к лифту, и спустились обратно к тоннелю, где восстановили наш облик пузатых чиновников и степенно направились на выход. Об успехе нашей миссии свидетельствовало системное уведомление: поджог главной вышки-излучателя был успешно выполнен. Вернитесь к Каю Гаалу для получения награды.

Сама награда составила тысячу жетонов, которую мы с Маком Симом разделили пополам, и повышение репутации. Моя репутация с неписями уже достигла «доверия».

Закупившись припасами, в основном, конечно, алкоголем и сладким, мы купили несколько десятков гранатомётов с боеприпасами — по сто жетонов, однако я мог себе это позволить после последних квестов и симуляций, где мы снова побеждали, на этот раз национальную гвардию под командованием умственно отсталого хапуги Болотова, вообще-то в симуляциях для меня появилась новая опасность быть схваченным, но об этом по порядку. Затем я отправил Котова порожняком на базу, чтобы он всех аккуратно провёл до засады, сказав, что сам своих доведу. Намечалась горячая встреча непрошенных гостей. К слову такие крупные отряды мародёров стали следствием того, что уже все лагеря, зная о наличии под боком военной части срочников, отправляли усиленные отряды, некоторые из которых, возможно даже в полном составе, и поднимали «Весёлого Роджера». К этому моменту я уже знал, что Пал Саныч захотел встать во главе объединённых лагерей — мне на одной из прошлых симуляций рассказал радист, получивший ту передачу, в которой Пал Саныч представлялся Рымовым, пытаясь выманить весь лагерь. Верней он спросил, «как мы отбились», после же моего недоумения он и рассказал про тот случай. Так что, когда несколько дней спустя Верещагин попробовал меня выманить, то у него ничего не вышло. Да и не зная об этом я бы не пошёл, потому что ощутил явную опасность. И вот сейчас сидящий в засаде отряд мог быть логичным продолжением неудачной попытки меня схватить, чтобы выбить кодовое слово. По крайней мере это мне первым пришло в голову, о чём я, естественно, никому не сказал. Я ещё не решил, что делать в этой ситуации — по-хорошему мне бы пойти к Рымову, раз на меня охотится целый лагерь, и ввести его в курс дел, но его реакция была мне неизвестна, как и действия Пал Саныча при многократных неудачах — возможно он бы прекратил попытки меня схватить и начал бы действовать в другом направлении, поэтому я пока не торопился, обдумывая все варианты, и, выходя из лагеря и находясь в симуляциях, полагался на «ощущение опасности».

Наконец мы выдвинулись в обратный путь и, подойдя ближе к засаде, я начал медленно ползти, используя «ощущение опасности» как радар — мне требовалось начать движение в определённую сторону, чтобы понять, есть ли там кто-то. Вычислив таким образом позиции примерно 15 человек, я отполз назад и сообщил, где залёг неприятель. Затем мы подобрались ползком метров за сто до врага, и, проверив их наличие на позициях, мы связались с Рымовым и одновременно открыли огонь. Вначале мы ударили из гранатомётов по площадям, потом, когда уже расшевелили этот муравейник, окружили их и принялись добивать выживших. Благодаря своей способности, я был на острие атаки, просто укрываясь в нужные моменты за деревьями, падая на землю или отпрыгивая в сторону. Конечно же это чувство, похожее на неуязвимость, опьяняло, и я ничего не мог с собой поделать — я ощущал себя жнецом, собирающим кровавую дань, я сеял смерть. Будь я один — меня бы, естественно, уже бы убили, но целей помимо меня было много и я мог позволить себе рашить. Весь бой с начала гранатомётного обстрела занял не более пяти минут, и сейчас на поле брани остались только мы.

Ну ты монстр! — восхитился Юра, когда мы обшаривали карманы убитых. — Скольких убил-то?

Точно не скажу, но не менее десятка.

Опа, смотри кого гранатой разорвало.

Подойдя поближе, я увидел верхнюю половину туловища Верещагина.

Зря мы, видать, тогда помогали этому гаду. — продолжил он.

Юр, на обратном пути я расскажу тебе кое-что важное… — пообещал я вдруг, видимо, рассчитывая на его совет.

Совет Юра дал простой — идти к Рымову. И я ему последовал, пока мы далеко не ушли, только с предложением, а не рассказом: