ПОД ГРОЗОВЫМИ ТУЧАМИ . НА ДИКОМ ЗАПАДЕ ОГРОМНОГО КИТАЯ .

Самое смешное, что, несмотря на эти избыточные меры предосторожности, штора на окне моего купе оказалась немного более узкой, чем окно, и всё, что происходило снаружи, и так было прекрасно видно.

Наши надзиратели ходили в намордниках — это делалось то ли для того, чтобы они молчали и не общались с пассажирами, то ли чтобы уберечь их от болезнетворных микробов, переносчиками которых могли оказаться мы, иностранцы, прибывшие из Страны Советов. Широкие защитные маски, скрывавшие рты и носы наших церберов, придавали им еще более странный облик.

В Харбине — пересадка на другой поезд, долгое ожидание, очередные формальности, связанные с паспортами. Персонал отдела виз состоит из русских, и процедура проводится без проволочек и придирок. Многие русские обосновались в Маньчжурии еще до революции, другие укрылись здесь после нее, устроившись на работу в маньчжурские, то есть японские, учреждения.

В зале ожидания высоко на стене висит икона, перед которой горят толстые свечи и лампады. Проходя мимо, люди осеняют себя крестным знамением.

Несколько русских в форме маньчжурских офицеров беседуют с дамами, очевидно, ожидающими отправления поезда. Я размышляю, на что могут рассчитывать в будущем эти белые люди, состоящие на службе у японцев.

Мы сделали остановку в Чанчуне, так как мне хотелось побывать в этой будущей столице, оспаривающей право первенства у древнего Мукдена. Я дала телеграмму в отель «Ямато», рассчитанный на европейцев, чтобы заказать нам номера, но сразу по приезде один из служащих туристического агентства сообщил, что в гостинице нет свободных мест, и предложил отвезти меня в очень уютный, по его словам, японский отель. У меня не было выбора, и я согласилась.

По правде сказать, эта гостиница была японской лишь наполовину, как и большинство отелей в этой стране. Кроме комнат с циновками (татами), на которые стелят белье перед тем, как лечь спать*, были и другие, не столь приятные номера, с ветхой мебелью и выцветшими занавесками, в которых пытались воспроизвести обстановку западных гостиниц.

* Как известно, у японцев принято снимать обувь, перед тем как войти в помещение.

Под вечер одна из служанок оповестила меня о том, что ванна готова. Я достаточно долго прожила в Японии и знала по опыту, что в подобных случаях не грех соблюдать некоторую осторожность. Поэтому я зашла за Ионгденом, выбравшим номер в японском духе, и попросила его заглянуть в ванную комнату.

Вскоре он вернулся и доложил мне со смехом:

— Вы как в воду глядели: там уже мокнут трое совершенно голых мужчин.

Когда я была в Японии, местные бани доставляли мне немало веселых минут. Ионгден стал героем одного из таких забавных происшествий.

Дело было в курортном местечке под названием Атами. Мы жили в превосходном отеле, обстановка которого сочетала восточный и европейский стили. Здешние постояльцы, как иностранцы, так и японцы, принадлежали к сливкам общества. Ионгден, любивший во время путешествий всё попробовать на себе, предпочел жить на местный манер: он поселился в японской части гостиницы.

На следующий день после нашего приезда он пришел ко мне с веселым и в то же время смущенным видом и заявил:

— Я должен рассказать вам нечто потрясающее. Сегодня утром я сказал коридорному, что желаю принять ванну. Он низко поклонился, принес халат и полотенца, а затем отвел меня в большую комнату с маленьким бассейном. Судя по всему, натираться следовало не в нем, а в другой части купальни. Это навело меня на мысль, что воду, в которой совершают омовение, не меняют после того, как человек выходит из бассейна, но было еще рано, и я мог рассчитывать, что явился сюда первым. Итак, я намылился, ополоснулся и уселся в большую лохань. Вода была ужасно горячей, я едва не сварился. И вот, пока я там мок, в комнату вошла дама... Мне не дали купальных трусов, вода была прозрачной... Я не знал, куда деваться... Почему же эта женщина, завидев меня, не ушла, недоумевал я. Она приветствовала меня на японский манер, очень низко кланяясь. Я подумал: неужели ко мне прислали особу легкого поведения? Может быть, в этой стране принято таким образом ублажать одиноких мужчин, принимающих ванну?.. Однако у дамы был весьма серьезный вид и она была уже не очень молодой. И вот, поздоровавшись со мной... наверное, я поступил невежливо, не ответив на ее приветствие, — мои мысли спутались, ведь я еще никогда не раскланивался с дамой в полном неглиже... И вот, поздоровавшись со мной, она

скинула с себя кимоно, и... больше на ней ничего не было. Затем дама спустилась в бассейн, чтобы вариться там вместе со мной. Это еще не всё. Вскоре пришли другие купальщики: еще одна женщина, а вслед за ней двое мужчин. Они приветствовали друг друга, смеялись и болтали. Они пытались со мной говорить, но я объяснил им, что не владею японским. Можно подумать, что мы сидели в гостиной, за чаем... не считая того, что мы были в костюмах Адама. В конце концов я совсем перестал стесняться. Что поделаешь, если у них такой обычай...