Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая

Простолюдины лоло разделяются на четыре группы, по степени независимости входящих в них людей. Высшую ступеньку сословной лестницы «белых костей» занимают крепостные, принадлежащие верхушке «черных костей». Те, кто занимает низшее положение в этой иерархии, — настоящие рабы^{164}, которых, подобно скоту, хозяин по своему усмотрению может продавать или обменивать на других рабов.

Маловероятно, чтобы в наши дни господа по-прежнему могли позволить себе торговать взрослыми людьми, но они не считают зазорным продавать детей. Здесь следует отметить, что, хотя работорговля и запрещена новым китайским кодексом, здесь нередко продают детей, особенно девочек. У многих моих соседей из Сычуани, Сикана и других провинций в домах были маленькие рабыни. Однако рабство уже не освящено законом, и случается, подросшая девочка находит себе средства к существованию в другом месте и уходит от своих хозяев. У последних нет никакой «легальной» возможности заставить беглянку вернуться, но это не значит, что они не прибегают порой к незаконным средствам для возвращения своей рабыни. У малюток редко хватает ума и энергии для того, чтобы обрести свободу, не рискуя при этом умереть с голоду. Когда девочка достигает брачного возраста, хозяин, заменяющий ей отца, может выдать ее замуж или принудить к сожительству; при замужестве рабыни он получает от жениха определенную мзду.

Любопытно, что неимущие китайцы, вынужденные наниматься к «черным костям»-землевладельцам батраками, практически попадают в рабство. Можно думать, что, как и девочки, о которых я рассказала, они вольны убежать, когда их положение становится невыносимым. Однако это непросто сделать в местности, населенной дикими, враждебно настроенными горцами, готовыми при первой возможности схватить беглеца и доставить хозяину, чтобы тот сурово его наказал.

Многие лоло — как и большинство простых китайцев, шаманисты. Они почитают различных богов и местных духов. Кроме того, подобно многим людям во всех странах мира, они боятся злых демонов. Вдобавок лоло тайно исповедуют культ, напоминающий вуду, символом которого служит черный камень. Этому камню оказывают знаки почтения, но следует уяснить, что он не является предметом поклонения, а лишь олицетворяет некую силу или существо. Связанное с этим культом эзотерическое учение категорически запрещает посвященным передавать его другим людям.

Следует отметить, что туземцы из Литана, расположенного на западе Сычуани, используют в тех же целях белый камень.

В предыдущей главе данной книги я говорила об обожествляемых в той или иной степени скалах, но следует отметить, что священные камни, являющиеся воплощением некой таинственной сущности либо наделенные необычными свойствами, встречаются во всех странах мира. Задолго до эпохи пророка Мухаммеда^{165} в Мекке поклонялись черному камню, и мусульмане продолжают считать его священным. Приверженцы Вишну стараются отыскать бруски соли и окаменевшие раковины. А в Европе и в Америке многие приписывают драгоценным камням различные свойства, способные оказывать на нас воздействие, и т. д.

На крайнем западе Китая большинство туземцев-лоло охотно занимаются разбоем. Счастливая звезда уберегла меня от нежелательных встреч, и ничто не омрачало моих добрых отношений с лоло, с которыми пришлось общаться в различные периоды. Единственное неприятное происшествие приключилось со мной по моей же вине.

Я собиралась отправиться в путь из той части Кьенчана (Сичана), где обитают племена лоло, в местность, расположенную на юге Мили, на тибетской территории. Из-за своей врожденной неприязни к проторенным дорогам я решила следовать по самолично разработанному маршруту, пролегавшему через горы. Кроме моего приемного сына и неизменного спутника ламы Ионгдена, меня сопровождали два погонщика мулов. Нашими средствами передвижения были крупная самка мула, на которой ехала я, лошадь Ионгдена и три мула, навьюченные вещами.

Проделав второй этап пути, мы подъехали к жилищу одного из вождей лоло. Просторный каменный дом свидетельствовал о солидном достатке его обитателей. Нас радушно встретили и отвели всем для ночлега большую комнату. Над нашими походными кроватями виднелся черный камень, лежавший на полке.

Хозяин дома немного говорил по-тибетски, или, точнее, на смеси тибетского языка с китайским, и мы с Ионгденом вели с ним беседы. Разумеется, он первым делом осведомился, куда мы направляемся, и, услышав ответ, подробно описал дорогу, по которой нам предстояло следовать, чтобы добраться до Ялунцзян в том месте, где находился перевозчик с небольшой лодкой; животные должны были перейти реку вброд. Другого подходящего пути не существует, говорил лоло, не считая узких, крутых, путаных горных троп, которые трудно отыскать в чаще; мы рисковали неминуемо заблудиться в этом лабиринте.