Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая

В газетах нередко можно прочесть сообщения вроде следующего: «Пришлось отложить казнь такого-то… по причине состояния его здоровья». Иными словами, такой-то слишком болен, чтобы его убивать. В довершение всего преступника, который мог умереть и, стало быть, избавить общество от своей нежелательной персоны, будут лечить и восстановят его здоровье, по крайней мере, настолько, чтобы он почувствовал, как будет умирать.

В подобном поведении есть нечто дьявольское, вроде радости палача, наслаждающегося муками своей жертвы. И если такие чувства укоренились в людских душах, стоит ли удивляться, что в военную пору или во время бедствий они вырываются наружу и вызывают жуткие злодеяния, как это было в Германии и в других странах.

В одном из фрагментов книги «Буддизм, его основы и практические методы» я выражаю свою неприязнь к смертной казни примерно в тех же выражениях, что были использованы выше. Эта книга, как и большинство других моих произведений, была переведена на многие языки. Когда речь шла о немецком переводе, издатель попросил меня убрать отрывок, относящийся к смертной казни, так как, по его мнению, «это слишком шокировало бы чувства читателя».

Я подозреваю, что немцы — не единственный народ, выступающий за смертную казнь.

Значит ли это, что ее надо сохранять в обществе явных, закоренелых преступников? Конечно нет; пожизненного заключения достаточно, чтобы держать их вдали от людей. На земле еще немало пустынных неуютных уголков, куда их можно отправить, чтобы они продолжали влачить там жалкое существование.

Я неизменно испытывала страшное потрясение, глядя на искаженные лица и нетвердую поступь обреченных, которых быстро гнали на ту же бойню, где забивали скот. Смертников убивали там, стреляя в упор, или в затылок, или в сердце. Затем трупы оставляли среди валявшихся вокруг рогов, копыт и навозных куч животных, принесенных в жертву и разрубленных на куски несколькими днями или часами раньше.

Иногда преступник умирал не сразу, так как солдат, выполнявший работу палача за вознаграждение, промахивался.

Как-то раз люди заметили, что один из распростертых на земле шевелится. Вид этой агонии не вызвал у толпы ни малейшего сострадания; несколько зевак побежали догонять удалявшийся взвод с криками: «Один еще жив!» Офицер вернулся обратно вместе с одним из солдат, который прикончил умирающего.

Это происходило сразу после полудня. Ничем не прикрытые тела оставались на том же месте следующую ночь, весь следующий день и еще одну ночь. Лишь после этого их положили в гробы и унесли.

В другой день на той же площади казнили еще троих мужчин. На сей раз гробы принесли до прибытия осужденных; как только они отдали Богу душу, перевернутыми вверх дном гробами накрыли их тела, покоившиеся там, где они упали. Так они пролежали два дня.

Китайцы оставляют казненных на виду, надеясь таким образом внушить глазеющим на них людям страх, который бы удержал их от дурных поступков. Напрасная надежда — что значат два-три мертвеца, распростертых на земле?.. Разве мы не видим сотни и даже тысячи трупов на полях брани?.. Разве это зрелище когда-либо побуждало народы отказаться от войн?..

Я не знаю, что за преступления совершили эти трое. Я лишь слышала, как один из них, проходя мимо меня, сказал: «Я жду его на том свете, я отомщу!» Эти слова относились к человеку, который его выдал, что повлекло за собой арест и смертный приговор. Слышавшие их зеваки считали, что они не сулят доносчику ничего хорошего. Такая угроза со стороны человека, одной ногой стоящего в могиле, обязательно сбудется, уверяли они. Доносчик наверняка умрет.

В самом деле, немного позже мне рассказали, что тот человек погиб в результате несчастного случая. Он произошел слишком далеко от моего дома, и было невозможно выяснить, сам ли пострадавший, чей разум помутился от зловещего пророчества, стал виновником «несчастного случая» или ему помогли уйти в мир иной друзья покойного.

Третья казнь совершалась не на привычном месте, а недалеко от него, прямо на дороге. Убили двух мужчин. Один из них умер сразу. Солдат, который должен был казнить второго, вздумал стрелять ему в рот. В итоге он лишь ранил несчастного и раздробил ему зубы. Обреченный, сознание которого оставалось ясным, попросил воды.

На что мог рассчитывать этот человек?.. Стремился ли продлить свою жизнь хотя бы на несколько минут?.. Он прекрасно понимал, что у него нет ни единого шанса на ее спасение.

Смертнику принесли воды. У него хватило сил выпить. После этого последовал второй выстрел в рот, и он испустил дух.