Под грузом улик. Неестественная смерть

— Мисс Климпсон, — ответил лорд Питер, — символ того, с какой расточительностью управляется наша страна. Возьмем электричество. Или гидроэнергию. Энергию приливов. Солнечную. Миллионы источников энергии выбрасывают ее на ветер каждую минуту. Миллионы старых дев, клокочущих полезной энергией, в силу глупости нашей общественной системы транжирят ее попусту в водолечебницах, отелях, каких-то сообществах и пансионатах в качестве компаньонок, между тем как их восхитительная способность познавательно сплетничать и измеряемая миллионами единиц мощности пытливость пропадают втуне, а то и наносят вред обществу, пока деньги налогоплательщиков тратятся на оплату работы, для которой эти женщины самим Богом предназначены и которую неэффективно выполняют плохо приспособленные для нее полицейские вроде тебя. Господи! Вот о чем следовало бы радеть Джону Буллю![105] А вместо этого блистательные молодые люди в снисходительной манере кропают отвратительные книжонки, а всякие пьяницы сочиняют песенки об «этих несчастных созданиях».

— Да-да, — сказал Паркер. — Ты имеешь в виду, что мисс Климпсон для тебя кто-то вроде персонального частного детектива?

— Она — мои уши и язык, — театрально произнес лорд Питер, — а особенно — мой нос. Она задает вопросы, которые молодой мужчина не может задать, не покраснев. Она — ангел, проникающий туда, где дурака просто огреют палкой по голове. Она нюхом чует неладное. Словом, в своем деле она — специалист высшего класса.

— Тогда это неплохая идея.

— Разумеется. Она же моя, а следовательно, блестящая. Только подумай. Людям требуются ответы на вопросы. Кого они посылают их задавать? Здоровенного детину с огромными плоскими ступнями и блокнотом в руках, вечно бормочущего себе под нос что-то свое. А я посылаю даму с длинным шерстяным джемпером на спицах и звякающими подвесками на шее. Разумеется, она задает вопросы — от нее этого и ждут. Никто не удивляется. Никого это не настораживает. Ее так называемая словоохотливость кажется такой уютной и встречает доброжелательный отклик, который и приносит пользу делу. Когда-нибудь мне поставят памятник с надписью: «Человеку, который осчастливил тысячи одиноких женщин без ущерба для их добродетели и усилий со своей стороны».

— Болтал бы ты поменьше, — укоризненно сказал его друг. — А что это за машинописные отчеты? Ты что, на старости лет в филантропы подался?

— Нет-нет, — торопливо ответил Уимзи, подзывая такси. — Об этом я тебе позже расскажу. Небольшая частная операция по самострахованию на случай социалистической революции — когда она грянет. «На что ты тратил свое огромное богатство, товарищ?» — «Я покупал первые издания книг». — «Аристократ! На фонарь!» — «Стойте, пощадите меня! Я отдал под суд пятьсот ростовщиков, обиравших трудящихся!» — «Гражданин, ты сделал хорошее дело. Мы сохраним тебе жизнь. Ты получишь высокую должность ассенизатора». Вуаля! Надо шагать в ногу со временем. Гражданин таксист, отвези меня в Британский музей. Тебя подвезти, Чарлз? Нет? Тогда до встречи. Пока не накрылись старые времена, хочу полистать одну рукопись «Тристана» двенадцатого века.

Мистер Паркер в задумчивости сел в автобус, направлявшийся на запад, и поехал проводить рутинный, по традиционным правилам опрос среди женского населения Ноттинг-Дейла. Эта среда не казалась ему подходящей для полезного использования талантов мисс Климпсон.

Глава 4 Слегка не в себе

…и он все что-то бредил о зеленых лугах.

У. Шекспир. Король Генрих V[106]

Письмо от мисс Александры Катерины Климпсон лорду Питеру Уимзи:

«Через миссис Гамильтон Бадж,

«Фэйрвью», Нельсон-авеню,

Лихэмптон, Хантс[107].

29 апреля 1927 г.

Мой дорогой лорд Питер,

надеюсь, Вы будете рады узнать, что после первых моих двух холостых выстрелов (!) я наконец нашла нужное место. Свидетельство о смерти Агаты Доусон — то, что мы искали, и жуткий скандал вокруг доктора Карра здесь все еще не утих, что, увы, не делает чести человеческой натуре как таковой. Мне повезло снять жилье прямо на улице, соседней с Веллингтон-авеню, где жила мисс Доусон. Моя хозяйка — милая женщина, хотя и страшная сплетница! Но это нам на руку! Плата за очень славную спальню и гостиную, с полным пансионом — 3,5 гинеи в неделю. Надеюсь, вы не сочтете ее чрезмерной, поскольку все сложилось именно так, как Вы мне рекомендовали. Прилагаю подробный отчет о расходах до сего дня. Прошу прощения за упоминание о белье, которое, боюсь, обошлось недешево, но шерсть в наше время очень дорога, а необходимо, чтобы все предметы моей экипировки соответствовали моему (предполагаемому!) жизненному статусу. Я не преминула выстирать все покупки, чтобы они не выглядели неношеными, что могло бы показаться подозрительным!!!