Под грузом улик. Неестественная смерть

— Мне необходимо видеть Питера. Это вопрос жизни и смерти. Можете за ним послать?

— Но мне неизвестно, где он сейчас. Пожалуйста, леди Мэри…

— Он делает нечто ужасное, неправильное! — Молодая женщина с горячностью заломила руки. — Он все понял не так! Мне нужно с ним встретиться, все ему сказать. Никто не попадал в такое ужасное положение! О!

Она расхохоталась и тут же разразилась слезами.

— Леди Мэри, пожалуйста, не надо! — У Паркера возникло острое ощущение, что он выглядит глупо и смешно. — Пожалуйста, сядьте, выпейте бокал вина. От слез вам станет плохо. Начнется икота. — Паркер сомневался, что говорит то, что следует. — Бантер!

Тот был недалеко. Собственно, он стоял сразу за дверью с маленьким подносом. С уважительным: «С вашего позволения, сэр», — он шагнул к дрожащей леди Мэри и поднес к ее носу небольшой пузырек. Эффект оказался поразительным. Пациентка два-три раза энергично чихнула, села, распрямилась и набросилась на Бантера:

— Как вы смеете? Убирайтесь прочь!

— Вашей светлости лучше выпить каплю бренди, — посоветовал тот, снова затыкая вонючий пузырек, но Паркер уже успел почувствовать острый запах аммиака. — Вот «Наполеон» 1800 года. Соблаговолите не фыркать, миледи. Его светлость ужасно расстроится, если узнает, что хотя бы капля драгоценного напитка пропала зря. Ваша светлость ужинали по дороге? Нет? Крайне неблагоразумно предпринимать долгое путешествие на голодный желудок. Осмелюсь предложить вам омлет. Может быть, и вы, сэр, желаете перекусить — ведь уже поздно.

— На ваше усмотрение, — торопливо махнул рукой Паркер. — Леди Мэри, вам ведь лучше? Позвольте помочь вам с пальто.

Ничего волнующего больше не было сказано, пока не появился омлет и женщина удобно не устроилась на мягком диване. Она пришла в себя, и Паркер, глядя на нее, замечал, какие следы оставила на ней недавняя болезнь. Исчез блестящий цвет лица, она держалась напряженно, побледнела, под глазами появились фиолетовые круги.

— Прошу прощения, что повела себя так глупо, мистер Паркер. — Мэри глядела ему в глаза с трогательным доверием и откровенностью. — Но я ужасно расстроена и очень спешила из Риддлсдейла.

— Не стоит извинений, — бессмысленно ответил тот. — Могу я что-нибудь для вас сделать, пока нет вашего брата?

— Полагаю, вы с Питером делаете все сообща?

— Ни один из нас не знает касательно этого расследования ничего такого, что бы не сообщил другому.

— Поговорить с вами — это все равно что с ним?

— Абсолютно одно и то же. Если вы почтите меня своим доверием…

— Минуту, мистер Паркер. Я в трудном положении. Не вполне понимаю, что я должна… Можете мне сказать, насколько вы продвинулись? Что обнаружили?

Ее вопрос застал Паркера врасплох. Хотя лицо леди Мэри преследовало его воображение с начала расследования, а кипение чувств во время этого романтического интервью достигло высшей точки, профессиональный инстинкт осторожности его еще не вполне покинул. Придерживая по долгу службы при себе доказательства соучастия леди Мэри в преступлении — какова бы ни была ее роль, — он был недалек от того, чтобы выложить карты на стол.

— Боюсь, — начал он, — не вполне могу вам это сказать. Видите ли, многое из того, чем мы располагаем, пока всего лишь подозрения. Я могу случайно нанести существенный вред невинному человеку.

— Таким образом, вы определенно кого-то подозреваете?

— Неопределенно — более точное слово, — улыбнулся Паркер. — Но если вы располагаете чем-то, что может пролить свет на это дело, прошу вас, говорите. Возможно, мы подозреваем совершенно не того человека.

— Я бы не удивилась. — Леди Мэри коротко, нервно рассмеялась. Ее руки шарили по столу, она нащупала оранжевый конверт и принялась его складывать. — Что вы хотите знать? — внезапно спросила она другим тоном.

Паркер почувствовал нечто новое в ее окрепшем голосе: напряжение и жесткость, — открыл записную книжку и, начав задавать вопросы, ощутил, как его покидает нервозность. Привычное дело вернуло уверенность.

— Вы были в Париже в прошлом феврале?

Леди Мэри кивнула.

— Вы припоминаете, как заходили с капитаном Кэткартом… да, кстати, полагаю, вы говорите по-французски?

— Свободно.

— Так же, как ваш брат, практически без акцента?

— Точно так же. В детстве у нас постоянно были гувернантки-француженки. Мать за этим очень следила.

— Ясно. Вы помните, что шестого февраля зашли с капитаном Кэткартом в ювелирный магазин на улице Де-ла-Пэ и там купили — или он купил для вас — гребень из черепахового панциря с бриллиантами и платинового кота с бриллиантом и изумрудными глазами?

В глазах молодой женщины мелькнуло смутное понимание.

— Так это о том коте вы наводили справки в Риддлсдейле? — спросила она.

Отрицать очевидное бесполезно, и Паркер кивнул:

— Да.

— Его нашли в кустах. Так?

— Кота потеряли вы или Кэткарт?

— Если я скажу, что кот его…

— Готов поверить. Так он его?

Тяжелый вздох.

— Нет, мой.

— Когда вы его потеряли?

— В ту ночь.

— Где?

— Полагаю, в кустах. Там, где вы его нашли. Хватилась только позже.

— Это тот самый кот, которого вы купили в Париже?

— Да.