Под игом чудовищ. Книга 2

Леди Наина почувствовала, как её кринолин и нательную рубашку закидывают ей на спину, тёплые рейтузы просто срывают и срезают кинжалом, и сзади пристраивается тот, кто подарил ей пятерых детей, а теперь похоже, потерял всякий стыд, и уважение к своей супруге! Потому что без слов его сильные руки раздвинули пошире её ягодицы, а воспрявшее немаленькое естество его Величества грубо вошло в задний проход, проигнорировав то место, что и подарило ему и наследников и наследниц, этим как бы подчёркивая, что королевское лоно ему уже не требуется…

Она прикусила губу, чтоб сдержать рык раненной львицы.

Да, в последние месяцы сир Ватель предпочитал именно это отверстие, объясняя это тем, что «Нет плотного контакта — словно суёшь … в прорубь! К тому же словно посыпанную песком!» Ну правильно: у женщины, рожающей естественным путём, без применения кесарева сечения, происходят необратимые изменение таза. Кости раздвигаются. И влагалище, действительно, теряет изначальную узость, а его стенки — эластичность. Не говоря уж о смазке… Такова природа женского тела!

Но как бы ещё она подарила этому сволочному кобелю наследников и наследниц?!

Но теперь об этом её властелин предпочёл забыть, как и о детях, поскольку наверняка был зол на неё. В частности за то, что она, не спросив его разрешения, решила за него судьбу его самой красивой, умной, практичной, словом — перспективной, и, следовательно, опасной, фаворитки. И теперь имеет наглость ещё и отрицать этот факт.

Он держал её крепкими пальцами за бёдра, так, что на нежной коже наверняка остались синяки, но она молчала — понимала, что если б не держал, ей было бы куда больней из-за рывков в плечах… Но всё равно — и так боль была ужасной. Да и непривычные к нагрузке мышцы икр ног, утомлённых стоянием на пальчиках, уже сводило судорогой… Она даже хотела было постонать — знала, что так он быстрее кончит! Но удержала проклятая гордость — не хотела, чтоб эта с-сучка, стоявшая сбоку, и жадно всматривавшаяся в её глаза, наслаждалась проявлениями её слабости!

Развлекалось с ней его Величество дольше обычного — не иначе, как проклятая машина вернула-таки ему его изначальную, чертовски «качественную», потенцию. Или, что вероятней, не столь давно у его Величества уже был секс…

Но через десять минут король всё же откинул туловище назад, задыхаясь, и зарычал, пальцы и чресла напряглись. И вдруг она почувствовала, как волна жгучего семени затопила её непредназначенное для этого отверстие…

Но вот он и вышел из неё, отерев член о подол юбки, и буркнув устало:

— Она — твоя!

Леди Маргарет нарочито неторопливо срезала с неё острым кинжалом всю остальную одежду, и юбку и корсет, оставив на теле только тонкую батистовую нижнюю рубашку. Словоохотливо объяснила, для чего нужна эта сорочка:

— Чтоб ваше Величество не истекло кровью раньше, чем я устану и закончу!

И правда: дрожащие от вожделения руки опустили подол сорочки обратно на ягодицы. И уж тем досталось от плети, уверенно и сильно работавшей в, похоже, привычной и тренированной руке!.. Леди Наина, голова которой всё ниже клонилась к полу, почувствовала, что кровь прилила к вискам так, что сейчас, кажется, разорвутся вены на них, и лопнут налившиеся кровью, и шедшие цветными пятнами глаза. А руки всё не выворачивались, и не выворачивались, заставляя её склонять верхнюю часть туловища всё ниже, а кожу на ягодицах быть натянутой всё более упруго… От чего боль чудовищными волнами расходилась по всему тазу и промежности.

В голове стали словно взрываться фейерверки — всё более яркие с каждым ударом!

Затем сознание куда-то тихо ускользнуло.

Но ускользнуло оно, к сожалению, ненадолго.

Пришла в себя леди Наина от того, что её голову, как оказалось, грубо засунули в ведро с водой, и чтоб не захлебнуться, ей пришлось надавить затылком на ладонь, сжимавшую её всё ещё толстую косу. Голову из ведра вынули, с удовлетворением прокомментировав:

— Ну, с возвращением, ваше Величество!

Оказалось что, как ни странно, она всё ещё висит на дыбе, а руки так и не вывернулись. Проклятье! Разве такое возможно?!

Она долго отплёвывала воду, попавшую-таки в лёгкие и нос, а её мучительница тем временем снова занялась воротом.

Теперь она с нарочитой неторопливостью довела-таки её до того, что руки вывернулись из суставов. Хоть её Величество была к этому готова, боль всё равно была адская! Королева невольно застонала. Но добилась лишь одного: его Величество фыркнул:

— Ну что — признаваться будете, леди упрямица?

— Мне не в чем признаваться! — она понимала, что голос звучит и хрипло, и дрожит от боли и злости, но не молчать же! — Всё это — ложь! Гнусные враки! И если ваше Величество поверили в них, то вы — просто тупой и похотливый кобель! Поведшийся на новую красивую сучку!