Под иными лунами (СИ)

Записка выпала из ослабелых пальцев Эксена, которому вдруг показалось, что небеса раскололись и забрали весь воздух и свет. Сев на смятую подстилку, ощущая терпкий аромат их общих соков, смешанный с запахом влажной, нехотя занимающейся древесины, юноша обхватил голову руками и застонал.

-Руди , что ты наделала, крошка! Зачем? Оллены бы подрали мой длинный язык без костей!

Поглощенный своей потерей, оглушенный внезапно снова свалившимся на него одиночеством и странной, удушающей тоской по бывшей послушнице, Эксен не сразу смог воспринимать окружающий мир. Девушка, ворвавшаяся в его жизнь невероятно сладким, сумасшедшим вихрем, сумевшая вновь заставить его…любить? Желать? Он не знал. Но больно было так, словно в грудь кто-то поместил раскаленный камень.

-Руди…

Прошло какое-то время прежде, чем он смог соображать. Она успела уже уйти далеко, если учесть, что ушла рано утром и подстилка успела остыть, а чернила высохнуть и пропитать лист. Где её искать, было не совсем понятно, но Эксен, принадлежавший по рождению «высокой крови», имел в своем арсенале неплохие штуки вроде мыслечтения или супернюха. Правда, сил эти простенькие фокусы занимали уйму, приходилось долго восстанавливаться, но юноша, сам не свой от ощущения потери, готов был на все, чтобы только вернуть Руди.

Поев печеных грибов, оставшихся со вчерашнего вечера, и набив сумку теми, что успели подсушиться на камне, он отыскал в повозке старое рваньё и влез в него. Повозку решил не брать, как и гхола, который мирно пасся в лесочке. Теперь надо было сосредоточиться и уловить тончайшую, почти неосязаемую нить, связующую его с Руди. Представить её нежное личико, её мягкое, словно созданное для любви тело, её ласковые руки, такие нежные и теплые…

Ниточка потянулась к сердцу и сразу зажила своей особой жизнью, посылая в него точечные искорки тепла и нежности, но так же и боли и горечи. От этих ощущений захотелось выть и биться о землю, но Эксен лишь ускорил шаг и скоро вышел на большую дорогу.

У него никогда не было ничего подобного. Даже родная мать, рабыня и шлюха, обслуживавшая олленов, ненавидела его. Остальные же женщины видели в нем лишь красивое тело и смазливое личико, Эксен привык довольствоваться этими жалкими крохами, имитацией любви. Потому таким откровением стала для него нежность и почти материнская любовь Руди. Он не был готов потерять эту только найденную им великую драгоценность. Даже если чтобы спасти Руди ему придется сунуться в логово к олленам.

Он шел, не отвлекаясь ни на что, потому что любая мелочь могла нарушить то хрупкое, что соединяло его с Руди Эриас. И только набив на лбу приличную шишку, юноша сообразил, что стоит у самых ворот города. Обычно в город пускали та-шет, рано или поздно попадавших в кровоприемные станции, потому юноша решил молчать насчет своего смешанного происхождения. Его пропустили, осмотрев и удостоверившись, что он здоров физически и полнокровен. На плече поставили метку специальным красителем, нечто вроде официальной регистрации. Эксен лишь усмехнулся про себя. Будь он обычным человеком, теперь покинуть город для него было практически невозможно, но в кои-то веки юный авантюрист благословил каплю олленской крови, текущую в его жилах.

Город принял его в свои смрадные объятия, но для Эксена из Рура они не были новы. Он родился в городе и лишь в десять лет был отправлен в монастырь Святой Гидры.

-Эй, дружище, не хочешь закинуться и оттянуться с девочками?- с приветливой гримасой подскочил к нему хромой и кривомордый полуродок, одетый в живописнейшее тряпье.

-Нет, благодарю, - холодный взгляд юноши оказался достаточным средством против излишней назойливости.

Кривомордый поспешил отойти подальше, сам не понимая, почему хрупкий парнишка вдруг показался ему весьма грозным и даже жутковатым. Эксен пошел дальше, всеми силами стараясь не упустить тоненькую нить привязки, ведущую его по следу Руди. Почему-то ему было тревожно за неё, он и сам не мог понять, почему. Но тревога была именно за Руди, а не сомнительный подарок гнетущей атмосферы Города.

А Руди тем временем кое-как доплелась до знакомой улицы и подошла к замызганной двери, над которой обосновалась потертая временем вывеска «Вигантро».

-Шри-Антра Эриас?- изумленно произнес голос за её спиной. Руди обернулась. Рослый детина в рабочей куртке и перештопанных штанах изумленно уставился на девушку.

-Боги Вечности…- прошептал верзила, зажмурившись и снова уставясь на девушку широко открытыми голубыми глазами. –Ты вернулась, Шри!

-Я не Шри…- Руди внезапно ощутила острое желание зарыдать в голос, изнутри поперло темное, горькое, застрявшее комом в горле. –Я её дочь Рудра.

-Руди, малышка, - на глазах громилы выступили слезы. –Я уж было решил, что кроме Кхеле не осталось никого из вашей семьи. Ты верно не помнишь меня. Я Брок Деклан, друг твоего отца.

-Дядя Брок?- Руди покачнулась, так тщательно удерживаемые слезы полились по щекам. –Дядя Брок…

Он обнял девушку, гладя её по волосам мозолистой грязной лапищей.

-Значит, старине Аристо удалось все-таки тебя спрятать туда, где…о Боги Вечности…