Под каблуком у синего ботинка

Но Коля-швейцар обстоятельно доложил, что никакой Белкиной здесь не появлялось, и вообще – все тихо и до странности спокойно. Супруги уже направлялись к машине, когда мимо них, будто совершенно случайно, покачивая бедрами, продефилировала Любочка. Она скосила на Акакия свой темный, лошадиный глаз и обиженно поджала губки. Однако вступать в открытую борьбу за Акакия с его мощной супругой поостереглась. Но Клавдия сама, завидев девицу, окликнула ее:

– Девушка! Де-вуш-ка!

Девушка только стремительнее заработала ногами.

– Эй! Худосочная! Я к вам обращаюсь! – кинулась за ней Клавдия.

– Вы меня? – обернулась наконец Любаша и удивленно вытаращила красиво накрашенные глаза.

– Тебя, тебя. Пойдем-ка в машину, у меня разговор имеется.

– У вас? – еще больше удивилась девчонка.

– У меня. А что? Не все же тебе только с моим мужем общаться.

Люба с явным неудовольствием уселась в машину и теперь бросала на Акакия Игоревича гневные взгляды.

– Скажи мне, милая, училась ли с вами… Ты ведь с Катей Белкиной вместе в институте училась?

– Ну… Вместе. Правда, не в одной группе, но на одном курсе, мы все друг друга более-менее знаем, – пожала плечами Люба, не понимая, куда клонит Клавдия.

– Вот и скажи, училась ли с вами Вика…э-э… Вика Степанова?

– Степанова? Училась. Она потом еще вышла за какого-то иностранца и укатила к нему на историческую родину – то ли в Африку, то ли в Азербайджан. А мы всем курсом ей завидовали.

Клавдия щелкнула языком, выходит, Белкина не врала, она вполне могла говорить по телефону с сокурсницей.

– А ты не знаешь, Катя Белкина с ней в близких отношениях была?

– Белкина? Не знаю. Катька вообще ни с кем близко не дружила. Я по крайней мере не видела.

– А сама ты почему с Катей не дружишь? Вот я смотрю, ты очень часто в этом клубе торчишь, а она здесь работает. Ну подружились бы, может, она тебя когда и бесплатно провела, ведь такие деньги на ветер кидать, чтобы только голышом на песке растянуться! – покачала головой Клавдия.

– Ну вы тоже скажете! – фыркнула девчонка. – Что я, дура – на ветер-то. У нас в городе только здесь можно себя во всей красе показать. Знаете, сколько из таких вот нудисток себе богатых мужей здесь отыскали? Сюда же бедные не ходят, только те, кто с кошельком, а жены богачей не всегда могут в таком откровенном виде свои телеса выставить, вот тут и выходим мы на передний план. И что характерно – не какие-то там продажные девицы, а самые что ни на есть приличные. Просто решили получить равномерный загар, а если наше тело заинтересует какого имущего, так мы же не виноваты.

– Имущие, говоришь? А мой-то стручок чем тебя так привлек? У него в кармане – вошь на аркане, никогда больше десятки денег не бывает. Или красотой своей божественной, а может, интеллектом?

Девчонка набралась решимости и кинулась на защиту Акакия, который все это время что-то заинтересованно разглядывал в облаках.

– Много вы знаете! Ну да, ваш муж вор! Ну у вас-то тоже профессия не самая благозвучная!

– У меня?! Чем это тебе моя профессия не понравилась? Да я всю жизнь, до самой пенсии, с мужиками работала! И не искала, где полегче! Трудяги, работяги, где и обматерят на десять рядов, а где и я их! И никто не жаловался! Потому что к каждому свой подход имела! И все это за сущие копейки! – поперхнулась Клавдия.

Девчонка снисходительно фыркнула.

– Вы так говорите, будто отработали на каком-то заводе, а на самом деле обычная гулящая женщина!

После этой фразы у Клавдии помутился рассудок. Если бы Акакий не успел схватить ее за руки, Любочке пришлось бы остаток дней провести в инвалидном кресле.

– Погоди, Клава!! Да Клава же!! Она что-то несет не то!! Надо узнать – почему! – кричал он, сдерживая из последних сил мощные руки жены.

– Ну как почему? – невозмутимо продолжала Люба. – Давайте по порядку – я вас увидела впервые в нашем общежитии, так?

– Ну?!! – зверем рычала Клавдия.

– Вы сами сказали, что вы – родители Кати Белкиной и поэтому ее ищете, так?

– Ну так.

– А Катерина всегда всему курсу плакалась, что родители у нее ни к черту – мать своим телом зарабатывает, а отец вор. Это все знают, чего так волноваться?

Клавдия перевела дух. И правда, они же сами с Акакием представились именно так.

– А если мой муж вор, так зачем ты к нему как пиявка присосалась? Хотела с ним пойти на ограбление банка?

Люба стушевалась, потом лаконично объяснила:

– Так он уже и так, наверное, награбил… Ни один вор так не садится, чтобы где-то награбленное не запрятать, я сама читала.

– Ах вот оно что-о, – протянул Акакий, до которого смутно стало кое-что доходить. – Так это ты, Любаша, только из-за денег ко мне… Ты, значит, ценила не мою тонкую, трепетную душу, а только мои деньги…

– Ха-ха-ха-ха! Отходите, меня сейчас от смеха разорвет! Его деньги!! – укатывалась Клавдия.

Люба смотрела на нее распахнутыми глазами и, похоже, тоже начинала что-то понимать.

– Так что, денег нет, и Акакий Игоревич вовсе даже не вор? То есть вполне обычный, честный нищий? А как же…