Под каблуком у синего ботинка

Со спокойным сердцем Клавдия Сидоровна погрузилась в постель и уже на подушке додумывала, как бы так уследить и за Акакием, и за Белкиной, и за Агафьей, чтобы ее затея не вышла из-под контроля.

На следующее утро Акакий поднялся чуть свет, нарядился в почищенную Клавдией тройку и повесил на шею торжественный галстук – желтый в черный горох.

– Я к невесте, – бросил он храпящей жене и выскользнул из дома.

В клубе его встретило затишье. День начинался солнечный, но нудисты не были оголтелыми фанатами, чтобы нестись на пляж в восемь утра. А из номеров, как правило, уходили еще в семь.

– Ты чего к нам чуть свет? Нешто дома не спится? – зевая во всю лошадиную челюсть, спросил Коля.

– Не спится… Да разве тут уснешь… – романтично закатил глаза к люстре Акакий Игоревич. – Я, брат, влюбился. Жениться хочу.

– Ого! Так ты уже женился раз, до сих пор из-под каблука не вылез! Или из этих… из голозадых какую молодку присмотрел?

Акакий уже вовсю наслаждался званием «жениха», и новая роль ему даже начинала нравиться. Он вальяжно развалился в кресле под пальмой и, покачивая несвежей синей кроссовкой, так, между делом, обронил:

– Агафью хочу в жены взять.

Николай крякнул.

– Ага… А она тебя взять хочет? Она, конечно, не молодка, но деньгами может украситься как надо, только вот, чудится мне, что не такой ей подарок нужен.

Акакий фыркнул и больше про свои чувства не распространялся.

Часам к одиннадцати, когда Акакий Игоревич уже вздремнул, сидючи под пальмой, на лестницу вышла хозяйка заведения и с криком бросилась прямо на Акакия.

– Акаша! А я уж заждалась! Ну где ж тебя носит?! Нам же в загс нужно, заявление подавать! Я уже вчера у нотариуса все барахло на тебя переписала!

Акакий млел.

– Все-все? – мило румянился он.

– Ну а как же! До самой копеечки! Ну так что, идем расписываться?

– Конечно, моя… моя мышка. Только… мне бы новый костюмчик справить. Не хочешь же ты, чтобы твой Ромео в такой затрапезной амуниции венчался!

Агафья Эдуардовна округлила глаза и злобно зашипела:

– Мы так не договаривались! Вам не все равно, в чем шастать?!

– Не все! – тоже шепотом откликнулся «Ромео». – Когда у меня еще случай выдастся бесплатно приодеться.

На них уже смотрели. Сначала отвалилась челюсть у Николая. Мужик настолько был потрясен услышанным, что временно даже забыл про двери, и на пляж мигом просочились человек шесть бессребреников. Постоянные клиенты тоже были ошарашены легкомысленным поведением почтенной дамы и, нимало не смущаясь, откровенно слушали перебранку «влюбленных».

– Ах, Акаша! Я тебя и в этом драном костюме люблю! – воскликнула Агафья Эдуардовна и процедила сквозь зубы: – Фиг вам – бесплатно, в этом гарцуйте!

Остальное время восторженная парочка не сводила друг с друга глаз и ворковала прямо на глазах у всего народа, чем изрядно этот самый народ и веселила. Где-то после обеда заявилась в клуб пышнотелая Клавдия Сидоровна в сопровождении Жоры и перебежчика Романа. Увидев «влюбленных», она взвыла «Разлу-у-чница-а-а!! Отдай мужа!!» и без чувств распласталась на руках у молодых людей. К слову сказать, держать многопудовую даму у парней сил не хватало, и они аккуратно положили ее на пол. Клавдия вскочила, начала судорожно рыдать и вытирать слезы подолом, но ничего уже исправить положение не могло, публика была свидетелем – Акакий пылко и страстно влюбился в хозяйку заведения. Клавдии ничего не оставалось, как уйти успокаиваться в свободный номер, потому как в таком виде возвращаться домой она решительно не могла. Однако ближе к ночи стали наплывать любители постельных номеров, и Клавдии пришлось отправиться восвояси. Перед уходом она заглянула в кабинет Агафьи Эдуардовны.

– Все прошло замечательно! – негромко похвалила она артистов. – Поверили все.

– Ага. И посчитали меня идиоткой, – добавила Агафья Сидоровна.

– Да ничего, это вы только на нашем мудром фоне так смотритесь, – успокоил ее Акакий. – Клава, а мне что делать? Уже домой можно?

– Нет, если учесть, что я влюбленная курица, – вмешалась Агафья, – тебе, женишок, по всем правилам надо у меня на ночь остаться, чай, не маленькие детки. Люди не поймут, если я из себя стану недотрогу корчить.

Распузоны переглянулись. Старушка была права. Когда на жениха переписывают все состояние, он просто обязан дневать и ночевать подле любимой. Однако Клавдия не могла оставить свое сокровище на ночь возле чужой женщины, пусть даже и преклонного возраста. Акакий же просто не знал, как себя должен повести настоящий мужчина, оставшись с дамой наедине. Наверняка он должен хоть слегка, но приставать, но поскольку ветреный донжуан совершенно недавно мнил себя возлюбленным молоденькой Любочки, то перепрыгивать на такой зрелый возраст с пылом и страстью он еще не мог.

– Чего скуксились? Я ему вон на той софе постелю, и уж конечно, на его мужские прелести зариться не собираюсь! – усмехнулась Агафья Эдуардовна и проводила Клавдию.