Под каждой крышей свои мыши

-- Видишь ли, в Калифорнии при разводах закон обычно стоит на стороне женщины. Когда мы разводились, Ким не подписала бумагу о разделе имущества, потому что она хотела получить все: дом, мою будущую пенсию и все мои акции. Адвокат был категоричен: либо пенсия, либо дом. Она закатила истерику и на этом все остановилось. Так что формально дом еще принадлежит мне, ссуду за него я выплачиваю уже 20 лет! До твоего приезда я пытался экономить и сьедал в день

только банку обезжиренной фасоли и бэйгал*

*Бейгал - выпечное изделие в форме бублика.

А Алекса водил по ресторанам, где дети по определенным дням недели едят бесплатно... Зато взгляни на мою фигуру атлета!

-- Да, красивый ты, самый красивый и ноги у тебя превосходной формы - лучше, чем у балетных. Хотя ты помнишь, как говаривала моя бабушка: "Мужчина должен быть чуть краше черта, и не страшнее обезьяны"... Шутки в сторону, Мартин, мне срочно надо подыскивать работу: отдохнула -- и будет. Праздный образ жизни не для меня.

-- Погоди, не волнуйся, я постараюсь продать свой участок земли, который когда-то купил для родителей. Я бы уже это сделал, но без решения суда не имею права, хотя землю приобрел еще до женитьбы на Ким. У моих родителей полно денег, но

я не хочу ничего просить.

-- Сколько же мужества тебе понадобилось, чтобы поменять жизнь, начать все сначала. Бедный ты мой.

-- О, я ни о чем не жалею: наши отношения с Ким были настолько плохи, что мне порой не хотелось жить. Я был внутренне мертв. Благодаря педагогической работе

у меня всегда было более четырех месяцев каникул в год, что давало свободу путешествовать по всему миру. Ким никогда этому не препятствовала. Два года я

преподавал в Австралии, куда взял с собой маленького Алекса. Она прямо мне как-то высказала: "я вышла за тебя замуж только потому, что у тебя был дом, хорошая работа, машина..."

-- И ты не смог расстаться с ней раньше?

-- Нет, не сумел. Порой люди, обладающие большой гордыней, не могут и не хотят признать свое поражение не только перед окружающими, но и перед собой. Здесь

еще замешан мой отец: он всегда был против нашего брака и ненавидел Ким,

так же как и мама. Я, дурак, женился еще и в пику отцу. К тому же боялся остаться

один - мне уже было под сорок. Каким-то чудом появился Алекс, придавая всему смысл: этот удивительный мальчик сбалансировал ситуацию. А когда я встретил тебя, так и до сих пор не могу поверить своему счастью!

-- Я все понимаю. Было время, я тоже боялась остаться одна, и, выходя второй раз

замуж, в глубине души я знала, что наверняка разведусь. Поразительное легкомыслие, не правда ли? Лишь в 33 года я поняла, что одиночество вдвоем гораздо тяжелее,чем само одиночество... Как сказал один из хороших русских писателей: "Страдай, а когда страдание пройдет, ищи новое. Это и называется жизнью..." Но мы не хотим больше страдать, нам и так досталось.

Яна знала о страшной трагедии, пережитой Мартинoм в его студенческие годы, когда он жил и учился в Род-Aйленде: его красавица жена и малютка сын погибли

в автокатастрофе. Многие годы после этого любимая физика спасала его, да и алкоголь. Не удивительно было, что теперь Мартин так дрожал над своим поздним

ребенком Алексом...

* * *

В последней декаде августа Мартин вернулся в университет, а Яна начала готовится к письменному тесту по автовождению. Еще когда питерские подружки

допрашивали ее, чем она будет заниматься в Америке без работы и друзей, Яна с готовностью отвечала: "Буду учиться водить машину". В глазах окружающих прослеживалось явное неверие в ее способности к сему: ведь с техникой эта женщина была явно не в ладах: компьютеры в ее изящных ручках то и дело зависали, а бытовые электроприборы переставали работать. Зато самые близкие друзья знали, что для полного счастья ей частенько было достаточно пролежать весь день на диване с увлекательным романом в руках.

-- Ей не дадут водительскую лицензию, -- наморшив лобик, заявил отцу Алекс.

-- Это почему же?

-- Ведь ей же еще нет 16 лет!

Яне удавалось выглядеть лет на 10 моложе своего возраста, что многих вводило в заблуждение. Нормальные люди в Америке начинали водить машину в 16 и делали это играючи. Воистину, транспорт здесь был не роскошью, а средством передвижения. Без него она была бы вынуждена сидеть взаперти и полностью зависеть от кого-либо с машиной.

Озверев от переводов с английского на русский и конспектирования занудных правил автовождения, Яна делала перерывы на чтение художественной литературы. Первым романом, который она нашла в районой библиотеке, стали родные "Двенадцать стульев" Ильфа и Петрова: ей захотелось прочитать их на английском.