Под кодовым названием «Эдельвейс»

Едва Шеер вышел из машины, как услышал радостное восклицание:

– Господин корреспондент, прошу ко мне!

Голос был знакомый. Гауптман оглянулся – кто бы это возликовал? – и увидел в раскрытом окне одного из домов веселую, улыбающуюся физиономию не кого иного, как обер-лейтенанта Шютце.

– Господин обер-лейтенант, и вы здесь! – воскликнул в ответ. – Каким образом?

– Фигаро здесь, Фигаро там… Полагаю, Фигаро тоже был связным офицером! А вот как вы здесь очутились, Адольф?

– Так я же по вашему совету, Шютце! Неужели забыли?

– А и в самом деле… Однако вы приехали вовремя! Заходите, у меня есть кое-что интересное для вас… Для вашей книги – просто люкс! Сведения буквально исторического значения!

– Шютце, вы меня интригуете! Я сейчас…

– Ну, Шеер, – проговорил обер-лейтенант, когда Адольф вошел в его помещение. – Вы не забыли своего обещания про пирушку во Владикавказе?

– Разумеется, не забыл.

– Я ее сейчас честно зарабатываю. Воистину заслуженно. Для вашей книги – это настоящий клад. Вот послушайте. – Шютце прикрыл окно и понизил голос: – Фюрер недоволен событиями на Кавказе. По его поручению сам генерал-фельдмаршал Кейтель прибыл в штаб группы армий «А» и имел беседу с командующим генерал-фельдмаршалом Листом. С глазу на глаз, наедине… Представляете? Все онемели от страха… Последствия ошеломили всех поголовно: фон Листа сместили с должности! И знаете, кто занял этот пост?

– Откуда же…

– Сам! – значительно вытаращил глаза Шютце.

– Фельдмаршал Кейтель?

– Фюрер! – прошептал обер-лейтенант.

– Не может быть!..

– Факт! И факт исторического значения. Отныне все победы на Кавказе и далее Кавказа будут связаны непосредственно с именем фюрера. Адольф, вы обязаны поить меня, как любимого коня, до гроба.

– С удовольствием, дружище! И что же последовало?

– А то, что уже прибыла к нам моторизованная дивизия СС «Викинг» под командованием генерал-майора Штейнера и сегодня пойдет в бой! Из штаба группы армий «А» приехал генерал Хольман, он уже на передовой… Вам неописуемо посчастливилось, Адольф! Вы попали в самую точку, в самый разгар событий… Боже, если бы я был литератором! Такой великолепный материал…

– Откуплюсь, Шютце, обязательно откуплюсь от вашего целиком оправданного сожаления. Сегодня же! Но согласитесь, теперь мне крайне необходимо побывать на передовой, чтобы увидеть все своими глазами.

– Хотите попасть в самое пекло? Ну, Шеер! Вы меня вторично удивляете – никогда не считал историков храбрецами… Но если так, то я вас сам провожу. Прямо на командный пункт Траугота Герра.

– Спасибо, Шютце.

– Словесной благодарностью не откупитесь. Я пойду с вами из эгоистических соображений, вы кое-что обещали, и я желаю, чтобы вы вернулись живым. Здесь русские каждый бугорок пристреляли. Пройдем лесом, склонами гор…

Машину оставили на хуторке под опекой шофера Шютце. Ганс Лютке не отстал от своего гауптмана, пошел следом, чем заслужил одобрение обер-лейтенанта.

В штабе танкового батальона, куда переместились дивизионные штабисты, их встретили неприветливо. Начальник штаба, с короткой седой стрижкой, длинным носом и острым подбородком, даже презрительно процедил:

– Только писак нам не хватало…

Однако удостоверение Шеера, как и всегда, подействовало на подполковника магически.

– О! – произнес он. – Это другое дело! Я думал – опять из газеты «Панцер форан»…

– Ну, Адольф, я возвращаюсь, – сказал Шютце, когда все уладилось. – Не забывай – я буду ждать. А для гарантии твою машину беру в залог.

– Везет машинам, – рассмеялся Шеер.

– Почему? – не сообразил обер-лейтенант.

– Потому что благодаря твоему гостеприимству она первой заправится топливом.

– Абсолютно точно! – засиял Шютце.

Когда Шеер остался вдвоем с Лютке, державшим наготове фотоаппаратуру гауптмана, он подошел к бойнице бруствера и поднял бинокль. Зрелище для немцев было не из приятных. С близкого расстояния, да еще и в бинокль, можно было убедиться, что Эльхотовы ворота недаром заслуживали свое другое, фатальное название. Издалека были видны только подбитые танки, в бинокль – трупы, груды трупов полегшего воинства.

Неожиданно историк насторожился: он услышал приглушенные, но выразительные голоса.

– Я сделал все, что мог, – послышался неприязненный, сухой голос, – но…

– Никаких «но», генерал, – прервал его другой. – Вы срываете план общего наступления! Неужели не понимаете? Штаб вынужден перебрасывать войска на другой участок фронта… Сегодня, господин Герр, мы во что бы то ни стало должны сделать фюреру – нашему командующему – достойный немецкого солдата подарок: взять наконец эти проклятые ворота и выйти на оперативный простор.

– Господин Хольман, русские здесь стоят насмерть. Кроме того, их огневые точки – вкопанные в землю танки, пушки, минометы – расположены на склоне гор с обеих сторон лощины. Это настоящая мышеловка.

– Сколько длятся бои?

– Десять дней.

– Будем считать их десятидневной разведкой боем. Как мне докладывали, за все десять дней за пределами этой полосы не прогремело ни одного выстрела. Верно?

– Абсолютно точно.