Под колпаком

– И зачем он мне нужен?

– Тебе – не нужен. Думаю, что это ты ему нужен.

Ордиер лениво помешивал сахар в чашке. Белые крупинки кружились в густой вязкой жидкости. Каждая из них была в разы больше самой мощной и крупной «стекляшки». В горсти сахара затеряется сотня трансмиттеров – ты и не заметишь. Сколько таких передатчиков оставалось в кофейной гуще, сколько их ненароком было проглочено?

Дженесса откинулась на локти и подставила небу груди с напрягшимися сосками. Она приподняла колено, встряхнула головой, откинув волосы за спину, и проверила взглядом – наблюдает ли он? Да, еще бы.

– А ты любишь подглядывать, – промурлыкала она, бросив на него недвусмысленный взгляд. Приподнялась и сменила позу, показывая свои полные груди. – Но не любишь, когда подглядывают за тобой. Так?

– Ты это про что?

– Про «стекляшки». Такой сразу тихий становишься, когда их находишь.

– Что, заметно? – Ордиер понятия не имел, что Дженесса за ним наблюдает, а между тем она подметила верно. Он старался не выказывать тревоги по поводу своих находок и считал, что Дженессе они не очень интересны. Ей, может, даже нравилось, что за ней наблюдают – она всегда любила выставлять напоказ свое тело.

– Их много на острове. Просто непонятно, как они попадают в дом.

– Тебе ведь не нравится их находить?

– А тебе?

– А я не ищу.

– Сегодня я нашел еще одну в спальне. В ковре возле кровати, с твоей стороны. Если она включена, кто-то мог видеть, как ты раздеваешься. Вид снизу.

– Да на здоровье. Они, может быть, и сейчас смотрят. – Она ненадолго раздвинула ноги, как будто предлагая невидимому оператору взять крупный план. Подняла чашку, пригубила кофе. Впрочем, ее безучастность была лишь игрой: рука дрогнула, и тонкая струйка кофе сбежала по подбородку и капнула на голую грудь. Дженесса провела по ней пальцами.

– Тебе тоже не нравится, – констатировал Ордиер. – Никто не любит, когда за ними следят.

– Точно.

Дженесса поднялась с импровизированного лежака и отряхнулась. Посыпались крошки цемента и песчинки, словно крохотные драгоценные камни.

Ордиер решил, что теперь она оденется и поедет в университет, но ошибся. Она расстелила полотенце, лежавшее тут же, под столиком, устроилась на нем и подставила солнцу лицо.

Как и большинство тех, кто, покинув родину, подался на Архипелаг Грез, Ордиер с Дженессой не обсуждали прошлое ни между собой, ни с кем-то другим. Фактически, понятие прошлого и будущего на островах было стерто, и причиной тому стало Соглашение о нейтралитете. Так или иначе, для жителей острова будущего не существовало, ибо до окончания войны на южном континенте никому из обитателей, за некоторым исключением, не позволялось покидать Архипелаг.

Исключение составляли пилоты, пролетавшие над головой, послы, консультанты, медицинские инспекторы, правительственные чиновники и должностные лица, заведующие армейским резервом, проститутки, аферисты или просто бродяги. Все они приезжали и отбывали с островов без малейших препон. Большинство из приезжих оставались на островах, потому что хотели этого или потому что не могли уехать.

Короче говоря, мысли о будущем были отодвинуты на неопределенный срок. Прошлое же утратило всякое значение, и те, кто приезжал на Архипелаг, предпочтя безвременную нейтральность бесконечной войне, пошли на это сознательно. Вот и Иван Ордиер стал одним из многих тысяч таких эмигрантов. В разговорах с Дженессой он не вдавался в подробности о том, как сколотил состояние и оплатил себе домик на островах. Она знала лишь, что когда-то он преуспел в бизнесе, связанном со «стекляшками», скопил денег на обеспеченную старость и отошел от дел.

Дженесса, в свою очередь, тоже не распространялась о прошлом. Когда они познакомились, Ордиер даже решил, что она – местная, но впоследствии выяснилось, что родители привезли ее с юга еще в младенчестве на остров Ланна, где она и выросла. Так что формально она была таким же иммигрантом, хотя ее речь, внешность и поведение чужестранку не выдавали. Она устроилась на работу в университет Тумо на факультет антропологии, где читала лекции, а также участвовала в нескольких исследовательских группах, занимавшихся, пока бесплодно, изучением беженцев-катарийцев, ведущих оседлую жизнь на Тумо.

Главное, чего не стоило знать Дженессе, это каким образом в его руки попал детектор.

Годами раньше, во времена беспринципной и дерзкой молодости, Ордиеру представился шанс заработать уйму денег, и он его не упустил. Война на южном фронте зашла в тупик, пожирая во множестве жизни и средства. Чтобы получить деньги на продолжение войны, коммерческие отделы армии готовы были к нестандартным решениям. Например, продавать на сторону лицензии ранее секретных военных технологий. Так получилось, что Ордиер стал обладателем исключительных прав на шпионские трансмиттеры, те самые «стекляшки».