Под красно-золотым знаменем. Осада Балера

Вероятно, во всей истории не было столь удивительного случая, как эта брошенная всеми группа героев, ведущая безнадежную борьбу и завоевавшая в ней безсмертные лавры за дело, которое уже не существовало, защищавшая собственность, которую их страна уже уступила противнику и сражавшаяся против своих старых врагов, которых Испания уже передала их новому врагу вместе с самой страной. Это история стойкости, горьких страданий от голода, болезней и ран, храбро встреченной смерти, героических поступков и возвышенная преданность флагу, под которым эти люди служили. Они заслуживают большей симпатии и поддержки, более достойного противника, большего внимания. Но мрак их жалкой крепости не может затмить блеск этой героической истории, не делает ее менее достойной главой в Золотой Легенде о романтической Испании.

Маленький городок стоит на мысу, расположенном на южном берегу небольшой бухты с тем же названием и почти окружен водой, а во время прилива иногда превращается в остров. В дни испанского господства он состоял из уже упомянутой церкви с монастырем и резиденцией священника, бетонного дома губернатора, казармы для войск и запущенного здания суда местной администрации.

Эти показные символы испанского владычества были сгрупированы вокруг традиционной главной площади – plaza, вокруг которой вдоль прямых дорог, в тени пышных пальм и бамбука располагались хрупкие хижины туземцев, хорошо демонстрировавшие своей легкостью и ненадежностью беспокойный и нестабильный характер их обитателей.

Хотя Манила находилась всего лишь в ста дадцати милях от Балера, сообщение с ней через горы всегда был трудным и ненадежным, как и по морю, из-за отсутствия безопасной якорной стоянки или порта. Тем не менее, несмотря на изолированность от внешнего мира, это был самый важный город области, а во времена испанского правления была столицей округа Эль Принсипе(El Pr'incipe).

Единственным другим городом в округе был Касигуран (Casig'uran) – место, представляющее особый интерес для американцев, потому что именно здесь высадились их силы под командованием генерала Фанстона с целью захвата Агинальдо (руководитель филиппинских повстанцев – прим. переводчика).

Губернатор El Pr'incipe, который обычно был армейским капитаном, также выполнял функции судьи первой инстанции, казначея и директора почты, выполняя свои функции и зарабатывая соответствующее признание своей нецивилизованной области по мере своих способностей. Его авторитет однако не находил поддержки и был весьма сомнительным. Туземцы, особенно наиболее цивилизованные из племени Тагалогов,не испытывали любви к своим хозяевам и это неудовлетворение все шире распространялось.

За год до начала трагической истории Балера вспыхнуло восстание филиппинцев против испанского правительства. Манила и соседние провинции были центром волнений,

но Эль Принсипе считался спокойным районом до конца августа 1897 года, когда начали распространяться слухи о том, что повстанцы используют в своих интересах его изолированные и неохраняемые берега для контрабанды оружия и боеприпасов.

Губернатору было приказано расследовать это дело, но, как и должно было случиться, он ничего не смог проверить, так как его единственным источником информации могли быть только дикие аборигены, которых трудно было подкупить или хотя бы соблазнить покупкой добытой ими оленины и чьи показания были бы практически бесполезны. Так как использование неприятелем этой территории представляло угрозу для более важных регионов, то крейсер “Maria Cristina”, получивший позднее известность, был направлен для патрулирования этих вод и восстановления спокойствия во взбунтовашихся городах на побережье.

До этих времен гарнизон Балера состоял из капрала и четырех ветеранов Guardia Civil (испанская жандармерия – прим. переводчика), но в ответ на просьбу губернатора о срочной помощи, туда был направлен отряд из пятидесяти военнослужащих батальона “Cazadores” под командованием лейтенанта Хосе Мота. Они прибыли в Балер 20 сентября, после смелого и трудного марша через дикие горы, где силы врага были наиболее опасными и мощными.

Мота был смелым и способным офицером, но в городе он слишком доверился кажущейся безопасности и совершил ошибку, которую до, да и после него, совершали многие храбрецы. Десять человек из числа своих скудных сил он разместил в казарме Guardia Civil, восемнадцать других в доме школьного учителя, а оставшихся – в здании военной комендатуры (Comandancia). Сам он разместился в доме учителя, расположенном в центре, а его предосторожности ограничились одним часовым, выставленным на plaza для охраны всего гарнизона.

Письмо от местного священника коллеге, датированное этим временем, содержит едкие и значимые слова: