Под крестом и полумесяцем. Записки врача

– Ну а женщины, все-таки? Ну, хорошо. Обезьянки. Как вам обезьянки?

– Обезьянки везде обезьянки. Вот слоники меня зацепили!

Вскоре все значительно смотрели друг на друга, кивали и вообще знали, что слоники в Таиланде играют в футбол и что на бегу у них красиво заносит жопы.

Пара записей

Доктор С. отказался от ночных дежурств после большого скандала.

Ему влепили выговор.

Предъява такая:

«Ввел в заблуждение дежурного хирурга диагнозом «шейный остеохондроз».

* * *

Запись в истории болезни: «Ударился глазом о берег».

Курортная зона, известно.

Расходные материалы

Хирург-уролог К. воодушевился кинематографическими перспективами. Подсказывает мне, о чем еще написать в сценарии, что поснимать, что сыграть.

– В гинекологии закончились перчатки. Женщинам велели приходить со своими. Одна принесла: строительные и хозяйственные. С пупырышками и без. По локоть. Ей: Вас в каких смотреть?

Аргументы и факты

Ветеранов косит естественная убыль, но они еще есть.

В больнице по сей день трудится один эпидемиолог из старой гвардии, отвечает за соблюдение всего и везде. Недавно он выступил со смелым докладом.

Его удивило, что внутрибольничная инфекция в хирургии составляет всего 0,2 %. Потому что непонятно же, как это так: в США, допустим, или в Израиле, скажем, она от 3 до 8, а Африке – 60 %, а в его хирургическом отделении – 0,2. Как такое возможно?

Главный хирург вспылил:

– Ну что же я, в рану грязь запихиваю, что ли? У меня чисто.

Эпидемиолог не унимался. Далее он рассказал нечто, повергнувшее собрание в шок.

Оказывается, в каких-то служебных туалетах то ли в наших, уже вот местных, то ли в американских, не то установили, не то собрались установить камеры тайного наблюдения. И наблюдения показали, что ни один хирург не удосуживается вымыть после туалета руки. Собрание взорвалось, поверив в гештальт, который творится уже прямо здесь и сейчас.

Особенно негодовали женщины: зайдешь так, дескать, и задумаешься – а стоит ли?

Эпидемиолог принялся смягчать краски, выглаживать углы. Он заявил, что всего-то и хотел сказать, что надо правильно все записывать, чтобы надзорные органы получили возможность правильно доебаться, а отделение, в свою очередь, сумело правильно отбрехаться.

Вот это оказалось понятным.

Моя бывшая коллега, с которой мы трудились стол в стол, все сразу и применила, на следующий день. У нее обосралась больная. Эта больная не переносила помидоры, никогда их и не ела, терпеть не могла, а тут вдруг взяла и съела, сразу очень много, и докторша, взбодренная эпидемиологическими горизонтами, объявила оранжевую тревогу.

Демьянова уха

В славную больницу, где я поработал, недавно угодила моя маменька.

Реабилитировать ноги.

Ну, укрепляться и вообще выздоравливать! Наращивать мышечную и костную массу, наблюдать коллектив – хотя последнее, сдается мне, выводит из головы фосфор.

Короче говоря, привезли ей нынче обед.

В баке.

Первое.

Рассольник с рыбой.

И вот санитарно-сестринская рука, назначенная черпать поварешкой, зачерпнула. И выловила приличный! довольно-таки приличный рыбный кусок. Вполне себе очевидный невооруженным глазом. Поймала рыбку. Вывалила маменьке в тарелку.

Маменька только и успела ее рассмотреть.

Рыбку мгновенно выловили обратно и вернули в бак. Маменьке долили жидкости.

Холодная война

Недавно я сам угодил в лечебницу, и она естественным образом сопряглась с моей бывшей, памятной мне. Я встретил там одного человека со степенью, который некогда был моим начальником; он вроде как меня признал – а может, и приукрасил, мы с ним почти не пересекались. В коридоре дистанция между нами неожиданно сократилась; мы разговорились, начали вспоминать минувшие дни.

О руководстве не скажу ничего, а хирург он весьма неплохой, ему можно верить.

Как начал он полыхать новые порядки в нашей родной больнице! Как начал крыть смертным ёбом Черных полковников – вояк из Академии, которые захватили там власть!

– Понятно, что из Академии гонят всякое говно… Мрамор! Первым делом они спиздили мрамор! Весь! Плиты из холла… на дачу себе!

Послушать его, так в мое время в больнице той, под полумесяцем и крестом, было очень даже прилично. Не то что теперь.

– Вот кость, – хирург сложил в колечко пальцы. – Вот штырь, – он сложил большое кольцо. – Заколачивают! Долбят, загоняют, им по хер! Все в щепки…

Я сочувственно качал головой.

Тот негодовал:

– У парня травма, сверлят кисть… Нерв прямо так вот, наматывают на шпиндель!..

Это я не очень понял, потому что не в теме.

– Рука повисла, на всю жизнь! Ни стакан поднять, ни письку подергать!..

Потом он переключился на коллег из других учреждений:

– Я ему не доверю гнойник на жопе вскрыть, а он – пожалуйста! Заведует грудной хирургией!..

Но он и в самом деле хороший мастер; в этом сходятся даже самые ядовитые личности из нашего общего окружения.

Младотурки

В больницу поступила на службу бригада сосудистых хирургов.