Под кровом Всевышнего

Итак, с осени 1953 года супруг мой уже ездил служить в Лосиноостровскую. В те годы это была окраина Москвы. Улицы утопали в садах, домики были маленькие, одноэтажные. Окрестные жители несли в храм плоды своих трудов: яблоки, вишни, сливы и всякие ягоды. Прихожане Лосинки полюбили моего батюшку, узнали к нам дорогу, и дом наш с этих пор изобиловал как овощами, фруктами, так и печеньем и всяким лакомством для детей. Да и денежные дела наши пошли лучше, потому что приход Адриана и Наталии был куда богаче гребневского. Но это все не радовало меня, так как я постоянно скучала по своему Володеньке. Автобус к нам в Гребнево в те годы не ходил, а улицы села были тёмные, грязные, часто непролазные и зимой занесённые снегом. Понятно, что возвращаться домой после вечерних служб батюшке моему было невозможно, поэтому он постоянно ночевал в Москве у моих родителей. Не было у нас тогда и телефонов, я не могла узнавать, когда же он приедет домой. Поэтому я тосковала, молилась горячо, ища у Господа утешения. К родным в старый дом я не ходила, там меня считали виновницею того, что Володи нет в Гребневе. Но в ту зиму со мной жила благочестивая нянька, которая любила молиться и ходить в храм. Она быстро собирала Катеньку и уходила с ней в церковь, а мне оставалось вести с собой двоих мальчиков, что было нетрудно.

Да, иметь храм рядом — это большое утешение для души. Ведь у Бога можно все выпросить; если и сразу Он не даст, то утешит, вселит надежду в сердце... и скорбь пройдёт. Приедет Володенька, и мы обсуждаем с ним: как же быть в дальнейшем? Неужели сидеть мне одной с детьми по две недели одним, как это получалось на Святках, в пост, на праздники, даже на Пасху?

Тут мы решили купить машину. А для машины потребовался гараж. Но разве дадут нам родные клочок земли под Гараж? Вот тут я опять обратилась с просьбой к Богу, Царице Небесной, к святым: «Смягчи, Боже, сердца их!» И каким только святым я не прибегала: первым делом к святителю Николаю, к преподобным Серафиму и Сергию, к Иоанну Кронштадтскому. Да что устоит против молитвы таких великих светильников Церкви? Прочитала акафисты, особенно Госпоже Владычице Богородице, Её образу «Нечаянная Радость» молилась, мысленно вспоминая образ. Потом я купила Варваре синие туфли, мы позвали её к себе, лаской и любовью уговаривали её не препятствовать нам при постройке гаража. И Господь помог: смягчились сердца, согласились родные на гараж. Не успела я оглянуться, а гараж уже стоит. Вскоре и «Победа» своя появилась. Бог послал нам и шофёра Тимофея Тимофеевича, непьющего, честного, но, к сожалению, неверующего. И начал мой муженёк свои многолетние поездки, почти ежедневно, в Москву и обратно, в любую погоду. И так двенадцать лет! В ночной туман, в метель и вьюгу, в гололёд... Провожаю я муженька, вручаю его жизнь Господу да Царице Небесной, призываю в помощь путникам святителя Николая. Боялась я аварий, боялись одна с детьми остаться. Но Господь миловал: всю жизнь мой отец Владимир «на колёсах» был, и аварии были, но он остался жив и невредим.

Любочка

А к осени 1954 года я снова собиралась в Москву, снова надо было ложиться в роддом. Намучилась я так с тремя маленькими, что еле до мамы доехала — легла и не вставала десять дней.

Врач дала направление тут же ехать рожать. А я знала, что ещё месяц до родов. И вот благодаря уходу за мной моей дорогой мамочки я смогла выносить все девять месяцев четвёртого ребёнка. Тяжело бабушке было: четыре года Коле, три года Симе, а Кате доходил второй годик.

Нянька в Москву с нами не поехала, все хозяйство и дети — на бабушке, а я лежу без движения. Но через десять дней я встала, даже гулять с детьми выходила. Тут принесли нам в дом огромного пупса (куклу). Его одели в распашонки, приготовленные будущему ребёнку, посадили пупса за детский столик. Коленька сказал: «Вот и купили мы себе Феденьку, теперь маме не нужно будет за ним в роддом от нас уезжать». И радость была у детей велика. Напрасно мы объясняли, что Феденька этот — кукла, а мама привезёт живого ребёночка. Смысл слов не доходил до детей, они говорили: «Нам и этот малыш хорош».

Однако я уехала, а вернулась в день рождения Катень-ки, будто в подарок ей привезла сестричку Любочку. Роды в этот раз были благополучными, потому что чудотворная икона Богоматери была у нас дома. Лампада горела пред ней, все молились усердно. Коленька особенно радовался появлению сестрички. Слыша, как она чихает и пищит, он кричал: «Живая! Живая! Не такая, как кукла!» За обедом Коля выскочил из-за стола и побежал в комнату, где поперёк кровати лежала Любочка. Я пошла за ним и увидела: Коля уже размотал пелёнки и тащил новорождённую за ножки.

— Что ты делаешь? — вступилась я.

— Я хочу сестричку с нами за стол посадить, — сказал малыш, — ведь ты же, мама, говорила, что ребёнок живой, будет кушать...