Под "крылом" Феникса

Известие о том, что Тайной Страже удалось предотвратить убийство И-Лунга, заставило Чже Шена поторопиться с возведением на нефритовый трон своего ставленника. Сам юнгарх, уже ощущавший себя полновластным государем, а ныне напуганный до полусмерти, отсиживался во внутренних покоях Алого дворца. Несмотря на то, что число охраны увеличили вдвое, И-Лунг не считал себя в полной безопасности. Конечно, куда уютнее он чувствовал себя в Летнем дворце, где ему был известен каждый закоулок. Однако положение требовало его присутствия на Совете Империи.

Захваченным живыми заговорщикам, к сожалению, не удалось дожить до показательной казни. Они скончались от пыток во время допросов. Все остальные, невинные и виноватые, были преданы мучительной казни по указу И-Лунга на площади перед Дворцом Верховного Правосудия. Их участь должна была послужить уроком тем, кто посмеет сопротивляться воле будущего повелителя.

За день до назначенного срока, в столицу стали прибывать приглашённые на церемонию многочисленные гости. Кроме того, Чже Шен распорядился пригласить всех мало-мальски обладающих властью начальников и судей. Специальные гонцы из имперского Приказа под расписку вручали официальные уведомления каждому приглашённому.

Несколько десятков влиятельных и богатых землевладельцев также прибыли из удельных округов на торжество, дабы засвидетельствовать своё почтение новому владыке. Их одеяния не уступали столичным, а сопровождавшая этих кливутов свита, по блеску не уступала челяди столичной знати. Держались они независимо и не лебезили перед каждым встречным сановником.

Только теперь, глядя из окон Алого дворца, на прибывших, И-Лунг начал понимать, почему столичные чиновники так не любят удельных вельмож и богатеев. Он решил принимать каждого из них отдельно, сообразуясь со сведениями, полученных от своего наставника Чже Шена. Их требовалось обласкать и привлечь на свою сторону.

На следующий день, все прибывшие на торжество, с самого утра поспешили прибыть во дворец до начала церемонии, чтобы успеть представиться будущему владыке Ченжера. И-Лунг вышел к ним, незадолго до начала церемонии, в окружении своих ближайших сподвижников и двух жрецов бога Синьду. По бокам и позади него расположились Железные Ястребы в полном вооружении и в парадных доспехах.

Сам И-Лунг был одет в дорогой панцирь, наплечники которого были изготовлены из сплава закалённого железа и гамелита. Поверх панциря был накинут чёрный шелковый плащ, расшитый золотыми фениксами. На его голове красовался полукруглый шлем-шишак с низким гребнем и пластинчатым назатыльником, также сделанный целиком из сплава тайгетской стали и гамелита, украшенный золотой насечкой. На ногах будущего государя красовались сандалии из кожи носорога с подкладкой, подошвы которых были подбиты стальными шипами.

Жрецы, составляющие клир, в торжественных облачениях собрались на широких ступенях, где перед дверьми храма совершалась церемония освящения трона. Раньше владыки Ченжера принимали корону из рук лучшего военачальника империи как знак единения с народом-воином. Но, по мере того как набирали силы священнослужители и чиновники, армия постепенно уступила им своё место. Сто тридцать лет назад, прадед И-Лунга впервые принял корону из рук жрицы-Посвящённой Феникса.

Собравшиеся ожидали скорого появления будущего владыки, но И-Лунга всё ещё не было видно. Он со свитой должен был выйти из Алого дворца, пересечь дворцовую площадь и только потом приблизиться к ступеням храма, где был установлен доставленный сюда из дворца нефритовый трон. Вот тогда-то, когда он достигнет его, начнётся долгий обряд, с перечислением великих деяний всех государей Ченжера, походов и побед, возведённых храмов и крепостей, и так далее и тому подобное. Затем последуют – увенчание главы владычной тиарой императора, торжественное жертвоприношение и после этого обращение нового государя к народу, объявления о милостях и наградах.

Ближе к храму простых горожан почти не осталось, даже из числа самых ярых приверженцев будущего властителя Ченжера. Почти все места занимали знатные люди империи. Князья и сановники были облачены в праздничные одеяния. Командиры пограничных и полевых войск империи, из которых только Чже Шен обладал княжеским достоинством, выделялись в разнаряженной толпе вельмож и придворных чиновников своей непритязательностью. Сам Чже Шен ни капли не сомневался в своих спутниках, выслужившихся из самых низов, чьи отцы кровью добывали себе место под солнцем.

Придворные, судьи и столичные чиновники опасливо сторонились воевод пограничных войск как бы не замечая их присутствия. Ну, а закалённые в схватках и походах вояки стояли, бросая вокруг себя презрительные взгляды, на тех, кто, по их мнению, просто украшался оружием.

На крышах всех прилегающих к дворцовой площади зданий засели стрелки. Даже на самом храме Сонма Богов, и то сидели несколько человек, укрытых от посторонних глаз. Им был дан приказ стрелять в любого, кто сделает хоть малейшее подозрительное движение.