Под крылом ворона

— Раньше думала, что нет. Но я много думала об этом в последнее время. Из учениц я давно выросла, но путь ведьмы — это познание, и не только в юности. Моя мама до сих пор ходит на лекции, а потом сама пробует и рассказывает другим. Дом не дал мне того, что я хотела, но я готова идти дальше.

— А как тебе моя сила? Понравилось? Нет? С агрессивной магией тоже надо уметь работать, твои заклинания куда мягче. По тому, что рассказывала Шеанна, сама я не видела. Могу поделиться своим опытом. Но про Шеанну не спрашивай.

— Сначала я хочу закончить дела с охотой.

Катрин кивнула.

— Кое-чем я могу поделиться.

После беседы, когда Катрин оставила уже заметно опустевший рынок, Мари сама собиралась быстро заскочить в лавку с духами и маслами, когда из угла скользнула фигура в плаще и резко прижала Мари к стене, она ощутила укол острия кинжала. Из-под длинного непромокаемого плаща с капюшоном даже лица толком не видно.

— Мари Уолтон? Есть разговор. Не шевелись, я могу сделать очень и очень плохо. Не здесь, идём.

— С чего бы?

Драться она, конечно, не собиралась, а вот отвести взгляд и метнуться в ближайшую лавку, чтобы сосредоточиться на более сложном заклинании, могла.

— Я знаю, как умер твой отец. Тебе будет интересно. Взамен я попрошу услугу, которая тебе ничего не будет стоить. Извини уж, я привыкла действовать быстро и без лишних разговоров. И ведьмы, и люди куда охотнее слушают, если их слегка прижать.

— Не угрожай тем, кто сильнее тебя, — прошипела Мари и прикоснулась пальцами к пальцам ведьмы. Та взвизгнула и отскочила. Простое быстрое заклинание, которое заставляет почувствовать иллюзорную боль. Воспользовавшись растерянностью, Мари резко дёрнула волос из головы ведьмы и быстро завертела его в пальцах, шепча слова заговора. Всего лишь ослабить, чтобы та не смогла колдовать час или два. Для разговора хватит. Только вместо того, чтобы ослабеть, ведьма завыла и, пошатнувшись, рухнула без сознания на мокрый асфальт, как подкошенная.

— Так не должно быть, — нахмурилась Мари, склонившись к женщине. — Вот чёрт!

Теперь ещё придётся помочь той, кто угрожала и едва не проткнула кинжалом. А она-то думала, что всё веселье достаётся Кристоферу.

— Это Охота на мою семью.

— Всем досталось, — Дуглас выразительно постучал кулаком по груди и прикрыл глаза. — Но, если у тебя настроение поболтать, валяй. Готов к любым теориям заговора.

— Может, я не прав. Но кажется, что всё тянется со смерти отца. Потом подставили Эндрю, потом погонялись со мной.

— Ну так спроси мать. У тебя-то есть такая возможность.

В голосе Дугласа прозвучала неподдельная горечь. Он потёр пальцами боковое стекло машины, будто мечтая стереть набежавшие капли дождя изнутри. Или прикоснуться к прохладе. Съёжившись на переднем сиденье, Дуглас выглядел поникшим и уставшим, но в то же время сам попросил Кристофера поговорить с ним, пока доедут до дома. Ширли отказалась в таком состоянии снимать проклятие и обещала прийти завтра. Привыкший ходить пешком, Дуглас уже вызывал такси в приложении, когда Кристофер настоял на том, чтобы подвезти.

Машина резко перестроилась из соседнего ряда, и Кристофер ударил по тормозам, обоих толкнуло вперёд. Он любил долгие ночные дороги в дождь, но считал придурками тех, кто не умеет включать поворотнки, тем более, в такую видимость и на скользкой дороге. Дуглас охнул, придержался рукой за бардачок и случайно нажал на кнопку. Тот раскрылся, и на колени посыпалась мелочевка, которую Кристофер по привычке складывал туда. Даже связка вонючих оплывших свечей упала под ноги — и помятая папка с небрежно написанным именем матери Дугласа.

— Какого?..

— Я пытался выяснить, где она. Тот охотник…

— И ты копал под неё!

— Кейтлин поделилась открыткой из последнего места, где была ваша мать.

— Открытка?! Кейтлин?! И ты ничего не сказал. Никто из вас!

Дуглас лихорадочно листал папку с коротким досье и личной информацией. Постучал пальцем по зернистой детской фотографии с семьёй на городском празднике, ошарашенно уставился на распечатку с длинным списком адресов в разных странах и датами — хотя и с большими пробелами. А Кристофер пытался объяснить сам себе, когда забыл сказать другу об этом. Конечно, стоило сделать это сразу, а не оттягивать на неопределенный момент. Дуглас направил на документы фонарик телефона, губы шевелились, пока он читал, а между бровей пролегла складка, которой никогда не было. Дойдя до последней страницы, напряженно застыл. Тёмное пятно, сотканное из полутонов ночи, подсвеченный странным светом мобильного фонарика и мелькающих городских огней.

— Чёрт дери, она же в Сиэтле…

— Да.

— Я хочу её увидеть.

— Сейчас?

— Отвези меня к ней, Крис. Считай это последним желанием, если так легче.

Кристофер мрачно выставил средний палец, но ничего не сказал. Он легко поймал эмоции друга: за уверенностью пряталась детская растерянность, обида и вина ребёнка, который оказался недостаточно хорош для собственной матери. Плевать, если та начала Охоту или провела ритуальное убийство. Дуглас хотел знать, почему мать бросила их с сестрой детьми.