Под крышами Парижа (сборник)

– Мне все равно, как ты это сделаешь… побей меня, если хочешь… – Она как-то добирается до спальни и возвращается. Сует в руку Сиду ремень, а сама бросается поперек его коленей, подставляя жирную жопку и белые тылы ляжек.

Сид принимается ее хлестать, и рубцы крест-накрест взбухают у нее на коже. Вдруг Сид отбрасывает ремень и напрыгивает на нее…

Анна слишком не в себе, чтобы одеваться. Участвуют все, и нам до известной степени удается помочь ей с одеждой. Когда мы заканчиваем, остается одна безопасная булавка….. Эрнест убежден, что нам нужно удостовериться и вернуть ей все аксессуары, поэтому булавкой он подкалывает ей сзади платье, оставляя жопу голой. Про ее штанишки мы забыли. Я их ей вручаю, чтобы держала в руке вместе с сумочкой.

Троице… Сиду, Артуру и Эрнесту… удается спустить ее по лестнице и на улицу. Из окна я наблюдаю, как таксист помогает им загрузить ее в машину. У них есть адрес того старого пердуна, который ее содержит, и они вывалят ее ему на крыльцо, говорят они. Для него это будет чудесный сюрприз…..

Перебирая бутылки, я все-таки выжимаю из них себе еще на порцию. Пялюсь в стакан… свет из него распухает и освещает всю комнату. Я опрокидываю пойло в себя, и, когда последний проблеск янтарного света гаснет, на меня рушится тьма и накрывает одеялом все….

Том II

– Мошна, – сказала Королева, – имей я ее, была бы Королем!

Кэнтербери

Книга 1 Черная месса и карлица

Кому угодно в состоянии Александры я могу порекомендовать только один рецепт…. два великолепных компонента в произвольных дозах: выпивку и укладку. После пережитого на мессе у Шарантона она вся дрожала и выражалась бессвязно, но способна отыскать бренди, который держит у себя в машине. Мы уезжаем оттуда как можно быстрее. Дорог здесь я не знаю, а у Александры слишком сильная истерика, и помощи от нее никакой, но отсюда, куда она нас привезла, все они ведут в Париж.

Шарантон… вот же человек! Хоть развлечения у него не скучны, чего не всегда можно сказать о его более уважаемых собратьях. И поскольку, очевидно, он до крайностей не доходит, раз там никто не режет на куски младенцев и нет никакого людоедства, зло его видится вполне безобидным. Немножко зрелищнее обычной разновидности проповедничества, несомненно, но не намного опаснее. Я уважаю его живость, и к черту те цели, что она преследует… слишком многие мои знакомые чуть более чем наполовину мертвы, по обе стороны от шеи.

Мнения Александры по этому поводу остаются ее личными. Несколько раз приложившись к бутылке бренди, она притихает. Устраивается на сиденье ко мне поближе, по-прежнему голая, и предлагает выпить мне. Я отхлебываю лишь раз. Не столько бренди мне нужен, сколько ввинтить кому-нибудь… стояк, что у меня был у Шарантона, вновь начинает оживать, едва мы проезжаем несколько километров. В закрытой машине с задраенными окнами на самом деле получаешь представление о крепости того, что женщины постоянно варят у себя между ног….

Александра не может расслабиться… и не сможет, вероятно, пока что-нибудь не сделают с зудом, что она в себе раззадорила. Бренди ее утишил, но совсем ненамного, и такое ощущение, что она сейчас взорвется у тебя в руках. Она раздирает ногтями одежду на мне и хватается за мой хуй… не играть с ним, а просто держать, как бы убеждаясь, что он еще на месте и никуда не делся.

Несколько раз я предлагаю Александре хоть немного одеться, мне кажется, это неплохая мысль… как-то не очень хочется ехать по всему Парижу с голой пиздой в машине. Но когда я подкатываю к обочине возле ее дома, она столь же не одета, как и при выезде. Даже тут не хочет ничего на себя надевать. Собрав одежду в ком, выходит из машины и огибает ее спереди, не успеваю я отыскать выключатель. Потом еще минут пять, не меньше, мы стоим, пока она ищет ключи.

Я никогда не видел, чтоб Александра так себя вела. Сукой она была все то время, что мы с нею знакомы, но вела себя всегда как пизда скромная…. такие, начни их щупать где-нибудь, кроме спальни, нос воротят. Но удивлен я не чересчур. Я больше не пытаюсь их понять….. Я их просто ебу. Так очень экономишь силы. Можно ввинтить пизде за двадцать минут, но, если считаешь, что твое время чего-то стоит, можешь позволять себе отвечать на все вопросы, что за эти двадцать минут возникают.

Александра отводит меня прямиком к себе в спальню, поднимается по лестнице передо мной, и жопа ее колышется у меня перед самым лицом, перекатывается, словно некая чудесная машина. Господи, да у этих пёзд к тебе никакого уважения….. виляют хвостом перед носом, нимало не заботясь о том, как это на тебя действует. Бедра Александры заляпаны соком пизды чуть ли не до колен… Меня так и подмывает вонзить зубы в эту толстую жопу, что она мне подсовывает, и посмотреть, что будет, когда я из нее выкушу стейк себе на завтрашний обед….