Под крышами Парижа

Женщина берет Эрнеста за руку и тянет назад, но он застыл как вкопанный и таращится на меня и дочку. Возвращать юбку в прежнее положение уже нет смысла. Девочка краснеет и отворачивается к стене. Должно быть, в саду сыро. Хозяйка еще раз просит прощения за беспокойство, однако к выходу Эрнеста уже не тянет. Похоже, ее представление о мире не включало в себя допущения того, что люди могут трахаться совершенно открыто, как собаки, а созерцание картины с раздеванием дочери мужчиной стало настоящим откровением. Она еще колеблется, не зная, как вести себя в такой ситуации, но пребывая в состоянии опьянения — то ли алкогольного, то ли наркотического, — вызванного действием дьявольской смеси Муцборга, делает выбор в пользу обретения нового жизненного опыта.

Дочка ужасно смущена, хотя способности к мышлению не утратила. Моя рука по-прежнему между ее ног, и мы оба ведем себя принципиально: она не обтягивает юбку и не прикрывается, а я не убираю руку. Замечаю, что две пуговицы на ширинке Эрнеста расстегнуты.

Короткий обмен мнениями — что-то о необходимости вести себя естественно… Мы с Эрнестом молчим, поскольку никаких мыслей на сей счет у нас нет. Эрнест падает в кресло и усаживает хозяйку себе на колени. Насколько я его знаю, он уже приготовился наблюдать весь процесс; мать, кажется, не прочь составить ему компанию. Эрнест просовывает руку ей под платье и, не дождавшись от Муцборга никакой реакции, начинает там активные действия. Девочка заливается краской.

Минут через десять мое орудие снова готово к бою. За это же время Эрнест успевает задрать подол едва ли не до талии, так что мамаша выставляет голую задницу на всеобщее обозрение. И вот тогда уже все летит к чертям. Теперь меня не остановить, пусть даже в комнате соберется вся палата депутатов. Дочка, похоже, разделяет мои чувства… настойка еще действует.

Госпожа Муцборг извлекает на свет инструмент Эрнеста и начинает рассеянно его теребить. Рассеянно, потому что основное ее внимание привлекает шоу с участием дочери. Поначалу дамочка ведет себя спокойно и без судорог наблюдает за тем, как раздевают ее дитя, но когда обнажаюсь я сам, начинает выказывать признаки волнения.

— О боже! — восклицает мать, заламывая руки. — О боже!

В какой-то момент она проваливается между коленей Эрнеста и, прежде чем он успевает ее подхватить, приземляется мягким местом на пол… с задранным платьем и направленной в мою сторону пиздой. Впечатление такое, что ею она меня фотографирует. Эрнест пыжится, однако сил не хватает, а госпожа Муцборг так увлечена происходящим с дочерью, что никакой помощи ему не оказывает. В конце концов отчаявшийся Эрнест стягивает с нее платье через голову. Ей хоть бы хны… даже не замечает. Можете представить себе картину — расселась на полу дама в одних чулках и туфлях и при этом ведет себя так, как будто все в полном порядке.

Дочка поначалу робеет, пытается скрыть от меня то, что там у нее есть… прикрывает ладошкой… поднимает ноги… потом, разогревшись да почувствовав настырность моего молодца, понемногу выползает из раковины. Теперь уже я могу пощупать пизду, пощекотать в дырочке… теперь все разрешено.

И, надо сказать, девочка — отличная трахалыцица. И тело у нее живое, и опыт кое-какой есть, нет лишь той отчаянности, что я находил в Тане. Она хочет, чтобы ее трахнули, это, очевидно, но с ума сходить не станет.

Вход немного тесноват… поначалу идет туго, впрочем, едва головка моего члена вступает в контакт с эпицентром не дающего ей покоя зуда, как все становится на свои места. Она еще краснеет и каждый раз, бросая взгляд в сторону матери, издает смущенное "о-о-о", но это только идет на пользу делу.

Трахаемся минут пять, когда у мамаши прорезается желание увидеть все с близкого расстояния. Тот факт, что у Эрнеста имеется вполне достойный внимания экземпляр, ее не останавливает. Начинает подниматься, но сил не хватает, и она ползет на четвереньках… кладет голову на край дивана и смотрит не сводя глаз, как недотраханная колли. В пылу момента поворачиваю девчонку на бочок, задницей к маме, так что вся механика оказывается прямо у нее перед носом.

Трахаю дочку теперь уже в этом положении, но не проходит и минуты, как чувствую на своем поршне что-то постороннее. Оказывается, мамаша освоилась и подключилась к нашей игре. Видя такое положение дел, Эрнест наконец подает голос и заявляет о своих правах. Чем это, интересно, ее не устраивает его член? Может, с ним что-то не так? Встает и со злостью срывает с себя одежду. Потом наклоняется, хватает любознательную мамашу за ногу и пытается оттащить в сторону. Посреди комнаты, чуть ли не у ног Муцборга, прыгает на нее сверху и тычет членом ей в лицо. При этом Эрнест завывает как индеец, кричит, что заставит высосать все до последней капли, что заставит уважать и так далее. Она старается его успокоить, показывает на мужа, мол, тот может проснуться. Но Эрнест, оскорбленный до глубины души невниманием к собственной персоне, заявляет, что ему наплевать и даже насрать… если этот недоумок проснется… ну и пусть просыпается… так даже лучше…