Под куполом

Пусть срака у Генриетты Клевард и не была сломана, а лишь побита, болела она, словно та аспидская паразитка - в восемьдесят четыре года, как выяснила Генриетта, любое расстройство  в организме заявляет о себе аспидской болью, - и сначала эта госпожа подумала, что это именно срака разбудила ее на рассвете в тот вторник. Однако похоже на то, что парацетамол, который она приняла в три часа утра, все еще действовал. К тому же она нашла подушку-бублик своего покойного мужа (Джон Клевард страдал геморроем) и эта штука тоже помогала ей в значительной мере. Нет, разбудило ее что-то другое, и вскоре после того, как проснулась, она поняла причину.

Вил Бадьи, ирландский сеттер Фримэнов. Бадьи, который до этого никогда не выл. Он был самым воспитанным псом на всей Бетл-Стрит, короткой улочке, которая шла сразу после подъездной аллеи больницы имени Катрин Рассел. Вместо этого генератор Фримэнов молчал. Генриетта подумала, что, наверняка, именно это, а не вытье пса, могло ее разбудить. Потому что прошлым вечером как раз гудение их генератора помогло ей погрузиться в сон. Их генератор не принадлежал к породе тех скрежещущих чудовищ, которые выбрасывают в воздух синий дым, генератор Фримэнов выдавал низкое, мягкое урчание, которое действительно действовало успокоительно. Генриетта думала, что машина эта дорогая, но Фримэны могли ее себе позволить. Уилл владел эксклюзивным в их городе дилерским центром «Тойоты», право на открытие которого когда-то так хотел получить Большой Джим Ренни, и, хотя времена теперь для всех автодилеров были не самыми лучшими, Уилл всегда был исключением из правил. Только в прошлом году они с Лоис возвели очень красивую и элегантную надстройку над своим домом.

Но это вытье. Голос собаки звучал так, словно ей было больно. Раненный или больной зверь никогда бы не остался без внимания таких людей, как Фримэны, они должны были бы отреагировать немедленно… Так почему же этого не случилось?

Генриетта слезла с кровати (немного кривясь, когда ее гузно покинуло утешительную ямку в поролоновом бублике) и подошла к окну. Она очень хорошо видела верхний этаж дома Фримэнов, хотя свет во дворе было серым, мертвенным, а не ярко-резким, как полагалось бы  утром в конце октября. Со своего места возле окна она еще лучше услышала Бадьи, но не видела, чтобы хоть кто-то там двигался. Дом оставался совсем темным, ни в одном окне не светилось даже простейшего фонаря Коулмена. Она подумала, что они могли куда-то поехать, но обе их машины стояли на подъездной аллее. Да и вообще, куда теперь здесь можно поехать?

Бадьи не переставал выть.

Генриетта набросила домашний халат, обула тапки и вышла во двор. Стоя уже на тротуаре, она увидела машину, которая подъезжала. В ней сидел Даглас Твичел, который, конечно же, направлялся в больницу. Он вышел из машины с пластиковым кофейным стаканом, на котором был логотип «Розы- Шиповника», и она увидела, какие у него припухшие глаза.

- С вами все хорошо, миссис Клевард?

- Да, но что-то с Фримэнами нехорошо. Слышишь это?

- Конечно.

- Вот, значит, и они должны были бы. Машины их стоят здесь, так почему они не реагируют?

- Я пойду, взгляну. - Твич отхлебнул кофе и поставил стакан на капот своего авто. - Вы постойте здесь.

- Херня, - возразила Генриетта Клевард.

Они прошли ярдов  двадцать по тротуару, а потом по подъездной аллее Фримэнов. А пес все выл и выл. От этого звука у Генриетты, несмотря на дряблое утреннее тепло, морозом бралась кожа.

- Воздух какой-то мерзкий, - произнесла она. - Пахнет, как было в Рамфорде[395], когда я только вышла замуж и все бумажные фабрики еще работали. Нехорошо это для людей.

Твич крякнул и позвонил Фримэнам. Не дождавшись ответа, он сначала постучал, а потом уже начал и громыхать в двери.

- Попробуй, может, они незаперты, - посоветовала Генриетта.

- Я не уверен, что мне следует это…

- Вот еще россказни. - Она оттолкнула его и взялась за щеколду. Та повернулась. Она приоткрыла двери. Дом за дверьми был наполнен тишиной и глубокими предрассветными тенями. - Уилл? - позвала Генриетта. - Лоис? Вы дома?

Не ответил никто, только вой так и продолжал звучать.

- Собака на заднем дворе, - сказал Твич.

Быстрее было бы пройти туда напрямик через дом, но, ни ему, ни ей этого не хотелось, и они отправились по подъездной аллее, а дальше по крытой галерее между домом и гаражом, в котором Уилл держал не машины, а свои игрушки: пара снегомобилей, вездеход-квадроцикл и два мотоцикла - внедорожник «Ямаха» и турер «Хонда Золотое Крыло».

Задний двор Фримэнов окружала непроглядно высокая изгородь. Туда вела калитка в конце галереи. Едва только Твич ее приоткрыл, в тот же миг на груди у него оказалось семьдесят фунтов веса ошалевшего ирландского сеттера. Испуганно крикнув, Твич задрал руки, но пес не собирался его кусать; настроение у Бадьи был однозначным: умоляю-прошу-спасите-меня-люди. Положив лапы на грудь Твичу, вымазывая грязью его последнюю чистую рабочую рубашку, пес принялся слюнявить ему лицо.