Под куполом (без карты)

Картер уже было открыл рот, чтобы крикнуть, что им следует еще подождать, что дорога каждая минута, но вдруг это «ААААААААААА» наконец-то прекратилось. А также и «пи-пи-пи» очистителя воздуха.

— Картер?

— Я как раз этим и занимаюсь, босс.

Зажав фонарик под подмышкой, Картер оттянул пустой баллон и поставил новый на металлическую платформу, где хватило бы места для баллона, вдесятеро большего, и подключил редуктор.

Каждая минута дорога… а так ли оно? Почему это так, если все равно в конце концов это приведет к удушению?

Но конвоир на пути к выживанию внутри его решил, что это говно-вопрос. Конвоир выживания решил, что семьдесят два часа большой срок. Потому что неизвестно, что может случиться? Военные ребята могут наконец-то вычислить, как им расколоть этот Купол. Он может даже сам собой исчезнуть, так же неожиданно и непостижимо, как появился.

— Картер? Что ты там делаешь? Моя никчемная бабка двигалась быстрее, а она же уже мертвая!

— Уже почти закончил.

Он проверил, плотно ли прилегает редуктор, и положил большой палец на кнопку стартера (думая, что если стартерный аккумулятор маленького генератора такой же старый, как и те батарейки, которые питали автономное освещение, им не поздоровится) и вдруг застыл.

Семьдесят два часа, это если их здесь двое. Но если бы здесь сидел он сам, этот срок можно было бы удлинить до девяноста, а то и сотни часов, особенно, если выключить очиститель, пока воздух не станет совсем спертым. Он предлагал эту идею Большому Джиму, но тот сразу ее отверг.

— У меня слабое сердце, — напомнил он Картеру. — Чем более затхлый воздух, тем большая вероятность того, что это во мне откликнется.

— Картер? — громко, требовательно. Этот голос лез ему в ушу так же, как смрад тех сардин в нос. — Что там такое происходит?

— Все готово, босс! — сказал он и нажал кнопку. Стартер застрекотал, и генер тут же завелся.

«Надо мне подумать над этим», — подумал Картер, но конвоир выживания считал иначе. Конвоир выживания считал, что каждая утраченная минута — потерянная минута.

«Он был добр ко мне, — напомнил себе Картер, — наделил меня должностью».

«Грязной работой, которой сам не желал выполнять, вот чем он тебя наделил. И норой в земле, где осталось только умереть. Это тоже».

Картер принял решение. Перед тем как войти в главную комнату, он извлек из кобуры «Беретту». Подумал, не спрятать ли пистолет у себя за спиной, чтобы босс ничего не понял, но решил, что не следует. Наконец, этот мужчина называл его сынком и, может, он даже делал это искренне. Он заслуживает лучшего, чем нежданный выстрел в затылок и отход совсем неподготовленным.

10

В дальнем северо-восточном уголке города не было темно; Купол здесь был очень грязный, но далекий от непрозрачности. Вовнутрь проникало солнце, делая все здесь болезненно-розовым.

К Барби с Джулией подбежала Норри. Девочка кашляла, она закашлялась, но все равно бегала.

— У моего дедушки инфаркт! — успела крикнуть она, прежде чем упасть на колени, задыхаясь, отхаркиваясь.

Джулия обняла девушку и повернула ее лицом к ревущим вентиляторам. Барби подполз туда, где беженцы окружили Эрни Келверта, Расти Эверетта, Джинни Томлинсон и Даги Твичела.

— Освободите пространство, люди! — сказал Барби. — Дайте человеку воздуха!

— Вот в этом то и проблема, — заметил Тони Гай. — Ему отдалили все, что оставалось… запас, который берегли для детей… но…

— Эпинефрин, — произнес Расти, и Твич подал ему шприц. Расти ввел лекарство. — Джинни, начинай массаж сердца. Когда устанешь, тебя сменит Твич. Потом я.

— Я тоже могу, — сказала Джоуни. По ее щекам текли слезы, но вообще она держала себя в руках. — Я закончила курсы.

— Я тоже ходила, — сказала Клэр. — И я помогу.

— И я, — тихо отозвалась Линда. — Я только этим летом отбыла повышение квалификации.

«Это маленький город, мы одна команда», — подумал Барби. Джинни с лицом, все еще опухшим после собственных травм, начала закрытый массаж сердца. Когда она уступила место Твичу, к Барби как раз присоединились Джулия и Норри.

— Они смогут его спасти? — спросила Норри.

— Не знаю, — ответил Барби. На самом деле он знал; это беда.

После Джинни на грудь старику начал нажимать Твич. Барби смотрел, как капли пота со лба Твича падают на рубашку Эрни, как она темнеет в тех местах. Минут через пять он остановился, беспомощно закашляв. Его место хотел было занять Расти, но Твич покачал головой.

— Он отошел. — И, обернувшись к Джоуни, Твич произнес: — Мне так жаль, миссис Келверт.

Лицо у Джоуни задрожало и сразу расплылось. Она так отчаянно зарыдала, что этот ее плач перешел в затяжной кашель. Ее обняла Норри и сама вновь закашляла.

— Барби, — позвал чей-то голос. — На одно слово.

Это был Кокс, одетый теперь, согласно погоде на его стороне, в коричневый камуфляж и суконную куртку. Барби не понравился его очень уж пасмурное выражение лица. Вместе с Барби пошла и Джулия. Они склонились к Куполу, стараясь дышать медленно, равномерно.