Он выволакивает мальчика на середину арены. Мальчик плачет. Кнейшиц
Алина. Только не это. Умоляю вас. Не губите меня.
Кнейшиц
Алина закрывает лицо руками.
Весь цирк давно уже стоит на ногах.
Кнейшиц. У нее есть черный ребенок.
Он подымает ребенка высоко в воздух и показывает.
Ребенок плачет. Общее молчание.
Директор. Ну, и что же вы хочете?
Кнейшиц. Черный ребенок. У женщины белой расы черный ребенок. Ей не место в цивилизованном обществе.
Фигурантка. Ребеночек! Мальчик или девочка?
Алина
Кнейшиц. Ей не место среди нас.
Директор. Он дурак! Политграмоты не знает.
Все начинают смеяться. Смех разрастается. Алина отнимает руки от лица и с недоумением оглядывается вокруг.
Кнейшиц. Почему вы смеетесь, господа?
Директор. Вы что хочете, чтоб мы плакали?
Алина. Что это?
Директор отбирает у Кнейшица ребенка, целует его.
Директор. Это значит, мой бедный шестидюймовый снарядик, что в нашей стране любят всех ребятишек. Не делают никакой разницы между беленькими и черненькими. Рожайте себе на здоровье сколько хочете – белых, черных, синих, красных, хоть голубых, хоть фиолетовых, хоть розовых в полоску, хоть серых в яблочках. Пожалуйста. Будьте здоровы.
Алина. И Мартынов тоже так думает?
Мартынов. У нас сто шестьдесят миллионов так думают. Вы уезжаете, Алина?
Алина. Нет, я остаюсь здесь навсегда.
Директор. И будете делать полет в стратосферу?
Алина. Да!
Директор
Отправляется за кулисы и вытаскивает оттуда «неустрашимого капитана».
Директор. Иди, иди, займи публику на десять минут. Валяй. Все тебе дам. Вот такими буквами буду печатать.
Капитан и его собака, дорвавшиеся наконец до публики, делают чудеса. Собака прыгает через руку и громко кричит:
– Люблю! Елки-палки! Фининспектор!
Полет в стратосферу возобновляется с участием Алины. Песенка Алины на русском языке. Полет заканчивается тем, что Алина спускается из-под купола на громадном парашюте. На земле парашют ее накрывает и превращается в громадную юбку, из-под которой возникает кордебалет с воздушными шариками.
Танец.
Шарики подымаются в воздух и взлетают под крышу, где на вышке для прожекторов притаились, обнявшись, Скамейкин и Раечка.