Под ласковым солнцем: Там, где ангелам нет места

– Это прямое и самое грубое нарушение Федерального Закона «О привилегиях ЛГБТПАиПНА», а именно раздела четвёртого – «Преступления против возможного становления ребёнка одним из ЛГБТПАиПНА». А также прямое нарушение Брачного Кодекса, раздела шестого – «Преступления против брака». Статья третья – «публичное выступление против сожительства и вступления в брак с неодушевлёнными субъектами права и вещами».

– Так же он говорил, что представительницы женского пола слабее физически и хотел бы, чтобы его, как он выразился – избранница, сидела дома и следила за хозяйством.

– Ну а здесь он нарушил несколько статей Феминистского Кодекса, говорящих о независимости и физическом равенстве мужчин и женщин, а именно – раздел второй – «Покушение на физическую независимость женщины» и раздел первый – «Опаснейшие преступления против равенства», статья первая – «Непризнания абсолютного равенства». – Так же бесстрастно и спокойно прокомментировала юристка.

– Ну и наконец, самое страшное и мерзкое правонарушение вашего подонка…

– А то, что она называет моего ребёнка «подонком» нормально? – возмутился отец.

– Свобода слова! – воскликнула юристка.

– А если я её… обматерю или унижу?

– Это будет уже оскорбление чувств либерально-прогрессивных «вестников свободы».

– Тише… так вот, он посмел заявить, что наша Конституция является в доработках.

– А здесь нет правонарушений, – неожиданно заявил мужчина, считавший себя женщиной.

– Как нет!? – громогласно удивилась учительница. – Это же сомнение в Конституции!

– Ладно, хватит, – оборвал набирающую силу тираду служащий Гранд-Ювенального Управления и, повернувшись к отцу семейства, задал вопрос. – Вы кто приходитесь ребёнку?

– Я папа, отец.

Служащий управления лицо обратил в гримасу отвращения, словно попробовал на язык кислый лимон.

– Ну, вы же знаете, что эти слова не одобряются в нашем обществе. Это может обидеть феминисток, ЛГБТПАиПНА и все остальные гендеры или идейные представительства о семье и особенно это оскорбляет членов антисемьи. Поэтому, не нужно. Не следует себя так называть. Именуйте себя как Родитель Мужеподобного Гендера.

– Но в законе, же нет прямого запрета на эти слова, – возмутился отец.

– Просто, не нужно, – чуть искривив губы в кривой улыбке, начал слуга Управления и продолжил. – Я пришёл вас известить – у меня повестка в суд.

Мать, от услышанного упала на диван, а слуга бесчеловечной системы, что именовало себя «добром» и прикрывалось благими намерениями, продолжил:

– На вас подали коллективный иск в суд следующие федеральные службы: Министерство Феминизма и его Антисексистское Управление, Гранд-Ювенальное Управление по этому же субъекту, Министерство Свободы и его управление Подавление элементов «вредящих свободе». Также, к ним присоединились следующие региональные органы: Министерство Свободы и Министерство Феминизма Норманнского Демократического Княжества, и все их управления, – и чуть выдохнув, слуга Управления, желая поскорее закончить эту фантасмагорию, продолжил. – Ну а также к ним присоединились: «Союз ЛГБТПАиПНА», «Феминистское содружество», «Антисексистская ассамблея» и «Комитет по правильному воспитанию».

И после того, как список всех недовольных был оглашён, человек из Управления подал повестку и попросил расписаться. Когда отец семейства ставил подпись, один из собравшихся, исказив голос в неимоверно противном и писклявом голосе, выкрикнул:

– Будете знать, суд встанет на нашу сторону! Вы больше не посмеете покушаться на нашу Свободу! В нашем идеальном мире нет места старым и архаичным ценностям! К чёрту мораль, у нас свобода, товарищи!

Работник Управления проигнорировал эти всплески эмоций и продолжил свою работу, заговорив уже более мрачным и тяжёлым голосом:

– А теперь, на основании Федерального Закона «О защите детей от противодействия вредоносным идеям» и Княжеского Указа «О соответствии стандартам свободы», вынужден изъять вашего ребёнка.

Эти слова пробежали подобно грому средь апрельского неба. Мать забилась в истерике и буквально умылась слезами, отец попытался воспротивиться, но понял – одно лишнее движение и его могут посадить за «Противодействие процессам свободы и справедливости». Он отступил.

И напоследок одна из женщин, наполненная гордыней и спесью, кинула старую, как кости земли фразу – «Встретимся в суде».

Юноша покинул собственный дом в семнадцать лет, за неосторожно сказанные слова, ведь как оказалось, мир свободы, и толерантности готовы были защищать целые легионы, которые порвут и сотрут в порошок всякого… во имя добра, конечно.

Потом был суд, проходивший в здании Муниципального Суда Сообществ. Да, Министерства и Княжеская Администрация решили отдать судебное разбирательство в отросток гражданского общества – Суды Сообществ, обойдя стороной государственный учреждения.

Естественно этот суд был с полнейшим разгромом проигран семьёй. Юноше становилось противно от одних воспоминаний об этом деле. А потом, по решению суда, ему Корпорация, которая искала кадры для себя, выдала дом в совершенно ином субъекте страны – Южный Диархат.