Под Личиной (СИ)

Переодевшись, Джен направилась в следующую секцию шлюза. Оставался лишь последний отсек, который выходил напрямую в черноту. На сенсорной панели, расположенной на правой руке, Джен набрала команду, включившую магнитные держатели на ботинках. Следом она прошла в последний отсек. Сразу же присоединила трос к поясу.

Первые шаги к темной бездне давались с трудом. Казалось, каждый шаг отдавал пульсирующей болью в висках.

Она делала маленькие шаги, но они приближали ее к бесконечности, из которой они все когда-то появились. И в которую когда-нибудь уйдут.

Космос был спокоен, космос был безграничен. И он был готов заключить ее в свои объятия, хотя она была бы для него излишне холодной.

Дженнифер встала на край корпуса. Отсюда открывался шикарный вид на мигавшие в отдалении звезды. Она словно находилась на вершине небоскреба и смотрела на копошащуюся в отдалении жизнь, казавшуюся такой мелочной и невесомой, почти неосязаемой.

Дженнифер отключила магнитные держатели и сделала шаг в вечность. Ее будто бы подхватили под мышки невидимые сущности, подняли, а затем направили вперед, позволив плыть в безбрежном черном молоке.

Она видела эту красоту, парила в небытие, и из ее глаз потекли дорожки слез. Она никому не сможет рассказать о том, что пережила, а что хуже — не сможет никому показать. Она — живой мертвец, зомби, а не живой человек, и это ее проклятье.

Никто не сможет прикоснуться к вечности, разделить с ней упоение этим моментом. Ей не суждено поделиться этими переживаниями. Ей суждено умереть на корабле, напичканном равнодушной электроникой.

Красота момента произвела неизгладимое впечатление на девушку. И она хотела бы слиться с необъятной чернотой, раствориться, будто бы никогда ее и не было.

Что на Земле, что в космосе, что на Глизе 581 b она никогда не была и не будет счастливой. Это злой рок или проклятье, однозначного ответа нет. Но и смысла не осталось, он утек песчинками.

Она вернулась на корабль уставшая и изнуренная. Теперь вся жизнь казалась ей совсем бессмысленной, особенно в масштабах космоса.

Сколько еще она будет бродить призраком по «Летучему Голландцу»? Может, стоит закончить с этими муками? Неразрешенных дел у нее не осталось… да и не было никогда.

Простояв в оцепенении возле возвратившегося на место скафандра несколько минут, Дженнифер резко развернулась и вернулась во вторую секцию. К счастью, машина не стала тараторить о том, что нужно надеть скафандр. Тем лучше для нее.

От последней секции и космоса ее отделяла лишь закрытая дверь. Типичная дверь со створками-лепестками, разъезжавшимися вниз и вверх. За ней — лишь пустота, раскинувшая объятия, словно вековое дерево.

Ее мучения могли завершиться быстро и безболезненно. Прикрыв глаза, Джен принялась водить рукой по холодной приборной панели. Руки нащупали кнопку. Вдавить ее было просто. Створки раскроются, и бездна пожрет ее с потрохами.

Способ более приятный, нежели веревка, мыло и стул. Можно свести счеты с жизнью, и никто никогда не узнает, что была на корабле некая Дженнифер Лэйн — недописательница и неудачница.

Находиться на корабле было невыносимо. Но пальцы дрожали. Джен всегда считала себя слабой девушкой, не способной на решительные поступки. Даже прекратить страдания — и то не могла.

Не смогла и в тот раз. Убрав руку от выключателя, Дженнифер разрыдалась, упав на колени. Ее скрючило на холодном полу. Она чуть не лишила себя жизни и чуть себя не спасла.

Внутри нее расползалась чернота космоса, пугающая и пустая. И некем и нечем было эту пустоту заполнить.

Вся ее жизнь была бессмысленной. Но прервать ее она оказалась не в силах. Вечное мучение и старость — вот на какие тяготы она себя обрекла.

От нахлынувшего осознания ужаса, едва миновавшего ее, девушка вскочила на ноги, а затем со всех ног помчалась в зал с капсулами. Лишь бы дальше от космоса, чуть не поглотившего ее.

Долгое время она была одна, долгое время была несчастна. Ее одиночество бесконечно, она заперта внутри корабля одна-одинешенька. И ничто не изменит положения вещей.

Лишив себя безболезненной и мгновенной смерти, она решила гнить и разлагаться медленно и изощренно. И в момент, когда эти мысли посетили ее, она поскользнулась на бутылке.

По нелепой иронии судьбы, она проехалась несколько шагов и ударилась лицом об край капсулы. В голове тотчас зазвенели металлические нотки. Наверное, она много перебрала…

Приставив пальцы к разбитой губе, Джен даже всплакнула. Хотя до свадьбы уж точно доживет. До свадьбы, которой не будет.

С трудом Джен поднялась. Голова кружилась не то от удара, не то от выпитого алкоголя. Облокотившись на капсулу, она увидела его.

Кристофер Прэстон — писатель с мировым именем. Она обожала его романы, такие умные, такие вдумчивые. Как его вообще угораздило попасть на этот корабль, несущийся к неизвестности?

Дженнифер не понимала, как можно было бросить все. Она бежала, не получив должного признания в место, где можно было начать с начала. Но от чего мог бежать успешный человек? Чего не мог он найти на Земле?