Под Локком (СИ)

Он усмехнулся. Его глаза опустились туда, где моя рука лежала на его предплечье, его взгляд поднялся до моего локтя, останавливаясь на бицепсе. Мой рукав задрался в какой-то момент. Краем глаза я заметила, как его рука разжималась и сжималась. Его голубые глаза метнулись к моим, а выражение лица стало смущенным и любопытным.

Губы Трипа открывались и закрывались. Раз, второй, третий.

Я проходила это не первый раз, чтобы понять, чего он хочет. Откуда взялась его растерянность. Выставляя руку так, что бы ему было лучше видно рубец, он вздрогнул, и инстинктивно потянулся рукой, чтобы коснутся его. Это был не миленький шрамчик. Рубец был рваным и серебристо-белым, против цвета моей здоровой кожи. После четырех операций я перестала волноваться о том, как он выглядит. Видя его в зеркале, он меня больше не волновал, но я ненавидела эти взгляды от людей.

Как будто я была сломанной.

Как будто со мной что-то не так.

Я потеряла имя, тщательно выбранное моей мамой, и стала называться медицинским термином.

Рука приземлилась, ударив и оттолкнув пальцы Трипа.

— Какого хрена ты делаешь? — спросил Сонни, проталкиваясь между наших двух стульев, его янтарные глаза бегали между мной и Трипом.

Трипа, кажется, даже не волновала реакция Сонни. Выражение его лица, кажется, было расслабленным и еще немного более удивленным.

— Развлекаюсь, — ответил он уклончиво, смотря на Сонни.

Сонни, сузив глаза, посмотрела на своего друга, прежде чем обратить внимание на меня, одергивая мой рукав, как если бы это было второй мыслью. Бывали времена, когда я заставала его за разглядыванием моей руки с выражением чистого, болезненного раскаяния. Как будто это его вина, что я заболела. Или возможно ему больно на него смотреть. Я не знала, и не стала спрашивать. Если я не делаю из этого трагедии — он притворялся, что ему тоже нет никакой разницы — никому не было дела.

— Риз, я отойду с другом на минутку, — прошептал он мне на ухо, положив свои руки мне на плечи и потирая их.

Минутку? Ха!

Я посмотрела на него через плечо. За ним стояла привлекательная брюнетка, ее рука собственнически лежала на его руке. Интересненько.

— Ладно. Не против, если я пойду домой, или ты хочешь что бы я еще немного здесь позависала?

Он улыбнулся и усилил хватку.

— Ты можешь ехать. Я приду позже, — засранец хмыкнул опять. — Намного позже.

Я притворилась, что меня передернуло.

С еще большим давлением на мое плечо, я заметила, что он хлопнул Трипа по спине. Он тяжело перевел на него взгляд, который я не поняла, прежде чем он исчез в толпе позади нас.

Женщина громко закричала справа от меня, и я заметила Лютера, прислонившегося к высокой столешнице с молодой, возможно моего возраста, девушкой, зажатой между его коленями.

Блин.

Трип вероятно заметил мое выражение лица, потому что он засмеялся, абсолютно забывая о том, что он увидел, или заталкивая свой вопрос подальше.

— Ты привыкнешь к этому.

Не пытаясь быть грубой, потому что, очевидно, Трип знал Лютера, я подавила рвотные позывы, смотря на него уголком глаза.

— Но она ведь… так молода, что годится ему в дочери.

— Она моложе его сына, детка.

Я сделала резкий вдох, настолько шумно, что это заставило Трипа широко усмехнуться.

— Но… но… как? Почему?

Лютер не относился к тому типу мужчин, которые участвуют в конкурсах красоты. И далеко не был из той категории, которые с возрастом хорошеют, или выглядят изящно. Он не был уродом, но и не был одним из тех, кого осыпают комплиментами.

Трип посмотрел на меня с каменным лицом и засмеялся. После того, как присел, он покачал головой.

— Потому что некоторым девушкам не важно, насколько стар мужчина, даже если он годиться ей в отцы, пока он През.

— През?

Трип кивнул.

Чего, на хрен, он През? Даже если бы он был Президентом США, мне пришлось бы заплатить пару сотен, чтобы я стала где-то возле него. Фу.

— Вдоводелов?

Трип хлопнул рукой по правой части своего кожаного жилета, где была пришита белая нашивка.

— Чего еще он может быть президентом?

Я проигнорировала его заумный комментарий и сосредоточилась на мужчинах, суетящихся вокруг друг друга.

— Вас так много.

— У нас отделения по всему Техасу и юго-западу.

Хмм. Я все еще не понимала, что конкретно это означает в мотоклубе, кроме того, что я видела по телевизору, или, черт, то, что мне рассказывала мама, о прошедших годах, когда клуб был замешан в торговле наркотиками. Она не рассказывала многого, но из сказанного, было ясно, что двадцать пять лет назад ВМК не была группой людей, которые ценят семейную жизнь или общественные работы.

Думаю сейчас, даже после того, как Сонни объяснил, что Вдоводелы изменились, они все еще не занимались продажами чего-то безобидного, но все равно.

Насколько бы милым не был Трип, я подумала, что лучше свои вопросы придержать для Сонни. Если кто-то собирался смеяться над моими тупыми вопросами, так пускай это лучше будет он, чем кто-то другой.

— Если бы ты приехала на месяц раньше, ты бы попала на наш пробег, — упомянул он.

— Что вы делаете на пробеге? Собираетесь вместе?

Трип кивнул, и стукнул своей бутылкой об мою.