Под лучами красного карлика [СИ]

Иван залез в космолет, когда он вернулся назад, в руке его сверкали металлом пистолеты. Машера уже заканчивал работу, углубившись в слой пылеобразного реголита почти на штык лопаты. Дальше начинались коренные породы, которые так просто, без техники не возьмешь. Вдвоем они сняли тела с краулера и уложили землян в неглубокую могилу рядом друг с другом, лицами к звездам. Камней вокруг лежало великое множество, ими они заложили захоронение, вперемежку серыми камнями из железо-никелевого сплава и блистающими кусками драгоценных самородков. В изголовье могилы положили листок с фамилиями и годами жизни ребят и прижали камнями, хотя при низкой гравитации и отсутствии атмосферы их не могло унести. А если ударит метеорит, то взрыв уничтожит и погребения. Полуденное солнце ярко освещало блистающую металлом равнину и свежий холмик братского погребения. В молчании, думая каждый о своем, космонавты застыли.

Перед глазами Ивана встали недавние события. Их он запомнил на всю жизнь — собственный выпуск из колледжа…

Под палящим голографическим солнцем белело здание колледжа. На плацу перед трибуной застыл короткий строй выпускников. Иван, застыл в первых рядах. Наконец он с законной гордостью носит на плечах две звезды лейтенанта. На трибуне среди руководства Ковчега находился капитан Ковчега Сергей Авакянц. Он выступал последним.

— Сегодня один из самых знаменательных дней в вашей судьбе, вы вступаете в славную семью космонавтов, — несколько мгновений стояла полная тишина, потом он негромко продолжил:

— Настоящий офицер выше поисков личной выгоды. Запомните! Наш девиз: душу — Богу, сердце — женщине, долг — Отечеству, честь — никому.

Эти слова прозвучал для Иван созвучно тому, что он считал самым важным для себя. Его отец жил и погиб по этому девизу, а его память свята! Так же прожили короткую, но славную жизнь погибшие товарищи.

Потом старый космонавт лично вручил вчерашним курсантам первые в их жизни офицерские кортики и лейтенантские погоны…

Иван чувствовал, как его душат слезы. Он учился в одном классе с сыном погибшего Лю, несколько раз бывал у него в гостях и не мог до конца осознать, как это, отца одноклассника убили? На Ковчеге за всю его историю не произошло не одного убийства и сам факт этого шокировал его.

Промолчать, оставить товарищей на чуждой земле не сказав прощальных слов, стало бы в чем-то сродни предательству. Иван поднял руку с пистолетом вертикально вверх, Алексей последовал его примеру. Сглотнул застывший в горле ледяной ком, он произнес глухим, надтреснутым голосом:

— Простите нас братцы… за то, что мы не успели. Ждите, мы заберем вас отсюда… а те, кто вас убил, ответят за это!

Потом, не сговариваясь, они почти одновременно нажали на спуск. Две сверкающи звезды, последний салют в честь погибших, взмыли вверх, чтобы навсегда покинуть гравитационное поле астероида и стать двумя маленькими звездами, обреченными вечно скитаться в ледяном безмолвии вселенной. Спрятав пистолеты в кобуру и в полном молчании космонавты загрузили краулер и забрались на борт. Когда они сняли шлемы, в ноздри ударил горький запах, едкий словно вонь пороха. Так пахла реголитовая пыль, они немало занесли ее внутрь на скафандрах и башмаках. Запах — вещь субъективная, но для Ивана и Алексея вонь реголита навсегда связалась с смертью. С еще никогда не испытанным чувством отрешенного облегчения оба космонавты погрузились в мягкие объятия ложементов. Работая дружно, но все так же безмолвно, торопливо подготовили борт к полету. После недолгих манипуляций над пультом космолет вздрогнул, анкер отстрелился. А еще через пару минут взревевшие двигатели полыхнули раскаленной плазмой. Космолет плавно приподнялся над поверхностью астероида, чтобы отправиться назад, в печальный путь домой, на Ковчег.

Глава 4

В непроглядной черноте не мерцая горели разноцветные, колючие искорки звезд, складываясь в непривычные земному глазу созвездия. Из бездны космоса они осторожно заглядывали в лобовое стекло корабля. Освещения в пилотажной земного корабля едва хватало чтобы разогнать царивший в отсеке полумрак. Обычно в пилотажной дежурил один человек, но сейчас, когда где-то рядом, возможно, находятся напавшие на земной корабль инопланетяне, оба космонавта дежурили. Иван управлял космолетом, а расположившийся в ложементе второго пилота Машера сканировал пространство в поисках корабля чужаков.

В тусклом свете лица космонавтов казались безжизненными масками. Лишь изредка, когда пальцы касались пульта, на них появлялось подобие жизни и эмоций. Печальные события, произошедшие на Ауреме крепко засели в памяти молодых космонавтов. Машера старательно сгонял с лица озабоченность и тревогу, хотя ему, пожалуй, приходилось тяжелее. Он первый обнаружил погибших товарищей, но сказывался характер этого человека: бесшабашный и веселый. Он даже попытался поднять настроение товарища.

Алексей отвернулся от пульта, покосился на сосредоточенное лицо младшего по возрасту товарища, коротко и гулко хохотнул.