Под луной

ИЗ ПИСЬМА В ВЕНЕСУЭЛУ

Зябко еще, но окно запотело,
В полдень, к зениту, тепла перевес.
Так вот и вспомнилась Венесуэла –
Русской колонии краски небес.

Государей эполеты, портреты,
В солнечных «кинтах»[9], где прочен засов,
Наши родные мальчишки-кадеты
Из поредевших уже корпусов.

Все-таки вышло доехать, добраться,
Всеми костьми перед временем лечь,
Чтобы увидеть кадетское братство,
Слышать под пальмами – русскую речь.

Поздно разборки устраивать. Поздно!
Давняя смута – не наша вина.
Вот и теперь на планете морозно,
Нас лишь Россия согреет одна.

Вот и как русский я мыслю о главном,
(Недругов-бесов давно не страшусь!)
Как бы в единый наш дом православный
Всех собрала православная Русь!

В тропиках мы иль сроднились с тайгою,
(Не выбирали, уж так суждено!)
Не тороплю я желанье благое,
Пусть на любви прорастает оно.

Апрель 1994 г.

ОТКРЫВАЕШЬ ФОРТКУ…

Не поймешь, как жить на свете,
То Чечня, то Карабах!
Открываешь фортку – ветер
Сплошь парашею пропах.

Кто правее, кто левее,
Кто по центру ломит, прёт,
Ни за правду, за идею,
А за долларовый счет.

Не умчишь, куда ни целься,
Как свободный человек,
Коль лежит бухой на рельсах,
Схожий с Ельциным, субъект.

В кулаке рекламный «орбит»,
А рыгает огурцом.
Но зато он (вспомним Горби!) –
«С человеческим лицом».

1996

ДОБИВШИМСЯ ОСВОБОЖДЕНИЯ

Салют вам, узники ГУЛАГа,
Сванидзе, Познер и Швыдкой!
Как всем, кто хапнул власть и блага
Все той же собственной рукой!

1996

ЁЛОЧКА

Росла она, волнуя наш народ,
Под северной прохладою свежея,
Какой-то хмырь срубить под Новый год
Пытался. Схлопотал себе по шее.

Но дальше развернулись гроб-дела:
Не доглядишь, под ёлкою попойка!
Потом ворона сдуру там свила Гнездо свое.
Тут – карр! – и перестройка.

И понеслось. Сломался жизни лад.
Вещунью вовсе голодом припёрло.
А хмырь, как оказалось, демократ,
Орёт, сердешный, в три вороньих горла!

2000, пос. Кармак