Под луной

* * *

Негромкий морской гарнизон,
Где в увольнение ходят
Только ветры.
Но все же!
Каждое воскресенье
До блеска, так что ломит глаза,
Надраиваю пуговки с якорьками,
Острю на брюках стрелки,
Способные пронзить сердце
Любой девушки.
Но всю эту красоту
Замечает лишь один старшина.

1964

ОПЯТЬ ЗИМА

Опять зима, опять завьюжило,
Мы «На ремень!» берем оружие,
Стуча прикладами во тьме,
Шагая в снежной кутерьме.

Шуми, шуми, метель разгульная,
Мы не страшимся, стужей вей!
Ну, сменим форму караульную,
Ну, станем зорче, бронзовей!

Пусть «старички», ребята ловкие,
Ведут посуточный подсчет:
О том, что нам компот с перловкою
Рубать раз тысячу еще!

Ну, дважды встретим пополнение,
Сто раз «губою» пригрозят,
Пока в штабах об увольнении,
Про дембель наш сообразят.

1964

КАРИБСКИЙ КРИЗИС

Кто штык точил, ворча сердито...

М.Ю. Лермонтов

Подлодки шли без всплытия – в каре,
Хрущев Никита всматривался в волны.
Карибский кризис поднял на заре
И нас, морпехов, с выкладкою полной.

Почуяв кровь, обнюхивали цель
Ракеты всей космической корриды.
Дрожал Нью-Йорк. И пламенный Фидель
В прищуре зрел агонию Флориды.

Влезал в шинели штатовский Конгресс,
Да я был сам настроен боевито:
В ладонях грел свой верный «СКС»,
И до рассвета штык точил сердито!

1965

ПАРАД

Потом – на площадь выкатятся танки,
Потом – войдут ракетные полки.
Но раньше марш «Прощание славянки»
Вобьет в брусчатку наши каблуки!

Потом – курантам бить остекленело,
Потом – салюту высветить зенит.
Но раньше всех рукой в перчатке белой
Военный дирижер заговорит!

Все будет так: войдут на площадь танки,
Расколют тишь торжественной земли.
Но грянет марш «Прощание славянки»,
Душа взликует: «Русские пошли!»

1965, г. Москва

ВЕСЕННИЕ КОСТРЫ

В парках – весенний дым,
Снова сжигают листья.
Ветер – садовник старый,
Всюду раздул костры.
О, этот зов весны –
После зимы неистов!
Радостно дышит пламя,
Целующее миры.
Юность перекипевшая,
Жизнь в века глядящая,
Ты также сгоришь неведомо,
Перебродив в крови?
Так же сгорают в сердце
Чувства не настоящие.
И пепел их не удобрит
Новый посев любви?
Только огонь клокочет,
Значит, запален в пору.
И прозревает почек
Солнечный майский рой!
Значит, апрельской ночью
Весь не истрачен порох!
Мы еще поликуем,
Свежей шумя листвой.

1965, г. Москва