Под маской

А затем на палубу косо упал рассвет, расшвыривая дрожащие тени по серым углам. Утренняя роса превратилась в золотой туман, невесомый, как сон, окутавший их так, что они стали похожи на призрачные тени прошедшей ночи, бесконечно мимолетные и уже поблекшие. В это мгновение и море, и небо погрузились в тишину, будто рассвет своей розовой ладошкой прикрыл дыхание жизни, а затем из бухты донеслись жалобные стоны уключин и плеск весел.

На фоне золотого горнила, запылавшего с востока, их грациозные фигуры неожиданно слились в одну, и он поцеловал ее прямо в капризно изогнутые губы.

— Я как в раю, — пробормотал он через секунду.

Она улыбнулась ему.

— Счастлив, да?

И ее вздох стал благословением — экстатической уверенностью в том, что в этот момент она была как никогда юна и прекрасна. Еще мгновение жизнь была лучезарной, а время — призрачным, и их сила — бесконечной, а затем раздался глухой удар и царапающий звук шлюпки, вставшей у борта.

По трапу вскарабкались двое седовласых мужчин, офицер и пара матросов, державших в руках револьверы. Мистер Фарнэм раскрыл было руки для объятий, но остановился, глядя на племянницу.

— Н-да, — сказал он, медленно опустив голову.

Она со вздохом освободила шею Карлиля от объятий, и ее взгляд, преображенный и отсутствующий, упал на поднявшихся на борт. Дядя заметил, как ее губы высокомерно искривились — ему была знакома эта гримаса.

— Итак, — с чувством произнес он, — вот как ты, оказывается, представляешь себе романтику. Убежать ото всех и завести роман с морским разбойником.

Ардита беззаботно посмотрела на него.

— Какой же ты старый и глупый, — негромко ответила она.

— Это все, что ты намерена сказать в свою защиту?

— Нет, — сказала она, как бы задумавшись. — Нет, есть кое-что еще. То самое хорошо тебе известное выражение, которым я заканчивала большинство наших разговоров на протяжении последних нескольких лет: «Отстань!»

И с этим она, бросив быстрый презрительный взгляд на двух стариков, офицера и обоих матросов, развернулась и гордо сошла по трапу вниз, в кают-компанию.

Но если бы она задержалась еще на миг, то смогла бы услышать нечто, что было совершенно несвойственно ее дядюшке в подобных ситуациях. Он весело, от всего сердца, рассмеялся, а через секунду к нему присоединился и второй старик.

Он проворно повернулся к Карлилю, который, как ни странно, наблюдал всю эту сцену, тоже еле сдерживая смех.

— Ну что, Тоби, — сказал он добродушно, — неизлечимый ты мой романтик и неосторожный мечтатель, ты действительно нашел то, что надо?

Карлиль утвердительно улыбнулся.

— Естественно. Я был совершенно в этом уверен уже тогда, когда впервые услышал ее бурную биографию. Вот почему вчера я поручил Бэйбу запустить ракету.

— Я рад за тебя, — серьезно произнес полковник Морлэнд. — Мы все время держались поближе к тебе на случай, если бы вдруг у тебя возникли какие-нибудь проблемы с этими шестью непонятными неграми. Мы так и думали, что застанем вас в каком-нибудь… положении, вроде этого, — вздохнул он. — Н-да, рыбак рыбака видит издалека.

— Мы с твоим отцом не спали всю ночь, надеясь на лучшее — или, уж скорее, на худшее. Бог знает, почему она тебе так понравилась, мой мальчик. Я от нее чуть с ума не сошел. Ты подарил ей этот русский браслет, который детектив добыл у девицы Мими?

Карлиль кивнул.

— Тсс! — сказал он. — Она поднимается на палубу.

Ардита показалась на трапе и бросила непроизвольный взгляд на запястья Карлиля. На ее лице появилось озадаченное выражение. На корме негры затянули песню, и их низкие голоса эхом отдавались от поверхности чистой прохладной воды.

— Ардита, — неуверенно начал Карлиль.

Она сделала шаг по направлению к нему.

— Ардита, — повторил он, задержав дыхание, — я должен сказать тебе правду. Все это было неправдой. Меня зовут не Карлиль. Я — Морлэнд, Тоби Морлэнд. Ардита, вся эта история родилась… Родилась из призрачного тумана Флориды.

Она уставилась на него, ничего не понимая, не веря, и краска гнева стала волнами подниматься по ее лицу. Трое мужчин затаили дыхание. Морлэнд-старший шагнул к ней; рот мистера Фарнэма приоткрылся в паническом ожидании краха всего плана.

Но ничего не случилось. Ардита просияла, улыбнулась, быстро подошла к Морлэнду-младшему и посмотрела на него. В ее серых глазах не было и намека на гнев.

— Ты можешь поклясться, — негромко сказала она, — что все это — продукт твоего собственного воображения?

— Клянусь, — пылко ответил Морлэнд.

Она опустила глаза и нежно его поцеловала.

— Какая фантазия! — тихо, с завистью в голосе сказала она. — Хочу, чтобы ты всю жизнь так же мило мне лгал!

Донеслись негромкие голоса негров, слившиеся в воздухе в песню, которую она уже слышала.

Время, ты — вор.
Радость и боль
Подобны листве,
Что желтеет…

— А что же было в сумках? — нежно спросила она.

— Флоридский песок, — ответил он. — Два раза я все же сказал тебе правду.

— И кажется, я догадываюсь, когда был второй раз, — произнесла она; затем, встав на цыпочки, она нежно поцеловала… журнальную иллюстрацию.