Под маской альтер-эго (сборник)

Возьмем две фотографии. На одной из них похотливая фрейлина эпохи ренессанса бесстыдно задирает пышную юбку, обнажая безупречные манящие придатки. Это единственная одежда на ней, если не считать высокого пышного парика, указывающего на век и принадлежность носительницы к высшим слоям общества. Это популярное фото печаталось во многих журналах. Другое изображение не видел никто, кроме меня. Кроме беспристрастной линзы фотокамеры и окна программы-редактора. На ней всё то же, только из-под густой пены парика выбиваются волоски, на не таком уж и плоском животе – безобразный шрам от аппендицита, на боках намечаются жировые складки, в уголках глаз – мимические морщины, а божественный лобок не выглядит таковым из-за раздражения после бритья… Идеальное учебное пособие.

Веб-камера замерцала зелёным огоньком.

– Здравствуйте, дорогие друзья. Сегодня мы с вами займемся ретушью студийной фотографии. Цель урока… Нет, мне плевать, научитесь ли вы делать отличные изображения, – перерыв на глоток прохладного и в то же время обжигающего виски, – вы должны вынести для себя от этого занятия одну очень и очень простую вещь – понимание подлинной цены совершенства. Многие думают, что, чтобы сфотографировать совершенную девушку, нужно иметь её перед своим объективом. Это не так. Достаточно держать в голове образ совершенства, а далее – дело техники. Обратите внимание на два фото – «before» и «after». Выдержка 1/125, диафрагма 6.2 – и несравненная Эни Шот в кадре…

Я держу руку на её слабеющем пульсе. Пульс интернет-знаменитости – это количество фолловеров, френдов и подписчиков. Это содержимое постов и комментов. Этот пульс угасает по мере того, как ученики познают цену совершенства, учатся видеть правду. Видеть и ненавидеть.

МОРРА Дружок

I

Старость – это всегда неприятно, а если задуматься, даже очень страшно. А онкология в старости – страшнее вдвойне. В наше время предприимчивые доктора, конечно, в первую очередь смотрят не на возраст пациента, а на его материальный потенциал. Они будут с величайшим старанием пытаться поставить на ноги даже столетнего старца, если обнаружат у него обширные утолщения в области кошелька. Ни в коем случае предприимчивые доктора не станут торопиться – ведь их прямая обязанность избавлять страдальца от подобных злокачественных опухолей, и они честно будут стараться свести их на нет. Само собой, одной операцией тут дело не обойдётся – лечение предполагает быть долгим и всесторонним. Но когда старичок явно не представляет собой образец чахнущего под необъятными горами злата народного героя Кащея, то Бессмертным стать ему вряд ли кто пожелает помочь.

Вот так и повелось, что бизнесмены в белых халатах могут помогать лишь только подобным же бизнесменам, а простого и честного человека попытался бы вытянуть с того света такой же честный и простой врач, если бы его не держали на строгом ошейнике всё те же зубастые законы бизнеса, которые уже начинают становиться для любого разумного индивида важнее воздуха. Малоимущему старцу могло бы помочь, как в добрые времена, щедрое государство, но подобные абстрактные понятия остались в том же самом прошлом, а ныне – уже начинают подгнивать и пованивать. Так что в отношении этой категории населения стало привычным послание «Бог поможет!», которое странным образом приобрело какой-то неприятный и даже оскорбительный оттенок.

«Ну и где же этот Бог?» – печально повторял истину разочарованных поколений пенсионер Семён Львович, взирая с недосягаемой вершины опыта своих лет на всю низость сегодняшней жизни, и уже смирившийся с тем, чтобы упасть на самое её дно.

Молоденький прыщавый врачишка, поминутно поправляя сползающие на нос очки в толстой оправе, как-то слишком весело поведал Семёну Львовичу о неоперабельной опухоли и пообещал тому остаток существования сроком не более полугода, не смущаясь красоты описания ухудшения симптомов. Всем своим отношением очкарик как будто говорил: «Да не переживай, старикашка, ты и без этого одной ногой в могиле». Семён молча выслушал доктора и в мыслях пожелал ему дожить до глубокой старости, чтобы тот понял – осознание подступающей смерти вовсе не является успокаивающим чувством. Только кажется, что старички равнодушно относятся к этому, на самом деле у них уже просто нет сил для выражения какого-либо заведомо бесполезного протеста.