Под маской ангела

Ненавижу! Его и себя! Зверея от бессилия, дернулась в стальной хватке. Ненавижу этот податливый дар! Зараза уснул тотчас же, как руки Лео заключили меня в тиски.

Что-то хлопнуло по запястью прохладным железом — я дернула рукой, но какой-то браслет остановил. Наручники! Я забилась в объятиях, и, как ни странно, меня отпустили. Но далеко уйти я больше не могла. Лео приковал мою руку к своей.

Кто он теперь? Страж порядка? Отвезет меня в тюрьму? Он узнал о моем плане мести? Конечно, в ФСБ он не работает, но что-то мне подсказывает, вся его организация еще хуже.

— Какое имеет отношение Майя к Аделине? — строгий голос Лео ласкал мои уши слаще любой самой прекрасной музыки в мире. Я прикусила губу до боли, осознавая, как чертовски сильно по нему соскучилась. — Отвечайте, черт возьми!

Из-за спины слышались только всхлипы матери.

— Что здесь происходит? — незнакомый низкий голос привлек к себе. Я повернула голову к веранде, откуда спускался какой-то мужчина. Отец Лео? Даже в поздний вечер одет с иголочки. Статный, шикарный и внешне как-то мало похож на Лео. От этого мужчины за километр веяло деньгами, властью и чем-то чужим.

Мама сразу же бросилась к нему с мольбами:

— Не верь ничему, что они тебе наговорят! — Ей явно хотелось, чтобы ее утешили, привлекли к себе, но мужчина впился строгим взглядом в своего сына.

— Что ты здесь делаешь? — прозвучало совсем не по-семейному.

— Пришел забрать свою девушку.

Старший Смирнов перевел взгляд на меня. Несколько секунд узнавания, и его глаза расширились.

— Майя…

— Не верьте ей, — успела я сказать прежде, чем на этого мужчину напало бы желание наброситься с объятьями на меня. — Я не ваша дочь. Она вас всю жизнь обманывала лишь для того, чтобы выкачивать деньги. Она все двадцать лет специально делала мелкие пластические операции, чтобы быть похожей на меня. Лео достал ее фотографию в молодости, и она совершенно на меня не похожа. Ко всему прочему она намеренно подослала ко мне подонка, который…

— Я давал им слушать запись с диктофона, — перебил меня Лео. — Но, видимо, Светлана Иннокентьевна умудрилась доказать, что Глеб лгал.

Его отец тяжело вздохнул и опустил голову.

— Нам нужно серьезно поговорить. Проходите в дом.

— Уже прогнали ту сумасшедшую? — спросила мать, цепляясь за руку мужчины.

— Она не сумасшедшая. Она представилась бабушкой Майи и так же, как и мы, просто переживала из-за пропажи внучки.

Вот что, значит, теть Зоя там голосила внутри дома. Ну кто требовал сочинять такие небылицы? Я ведь просила ее просто придумать какую-то чепуху. В итоге она перед моим отъездом в город заявила, что придумала, но наотрез отказалась поделиться со мной сочиненной басней. И вот, нате…

— Но у Майи нет бабушки! — заявила мать.

— Откуда тебе знать…

Эти слова последнее, что я услышала прежде, чем они скрылись за дверью дома. Ни Лео, ни я не делали шага следом. Какое-то время молча стояли не двигаясь. Я застыла взглядом на луже вина, которая стекала со стола на траву. Во мне не было и доли решимости посмотреть в медово-карие глаза. Боялась, что всего одна секунда его взгляда меня окончательно убьет, вонзится ядовитыми стрелами в сердце, которое и так металось в агонии. Мне и так было невыносимо больно ощущать каждой клеточкой тела его присутствие.

— Прости меня… Я дурак. — Без моей воли он взял меня за руку и переплел мои пальцы со своими. Как и прежде тепло его ладони будто насыщало меня энергией — и это просто дико, чертовски бесило! — Майюньчик… Слышишь?

В груди что-то дернулось, жалобно взвизгнуло, будто молило не добивать.

— Не называй меня так, — прошипела. Вновь душили слезы. — И я тебя не собираюсь прощать. Никогда.

— Послушай, я вернулся за тобой сразу же, как понял, какую глупость сделал. Мы разминулись в нескольких минутах.

Лишь бы не слышать этих жалких оправданий, я дернулась к веранде.

— Нас ждут.

— Подождут.

Он насильно развернул меня к себе и, несмотря на мои попытки отвернуться, крепко схватил за подбородок, заставляя поднять голову. Я зажмурила глаза, чувствуя, как кожа горит и пульсирует там, где на нее давят его пальцы.

— Посмотри на меня.

Дернула головой. Под ресницами стали собираться слезы, их невозможно было сдержать. Губы тряслись мелкой дрожью, в горле застрял вязкий ком. Он разрастался, мешая нормально дышать.

— Майюньчик, я тебя так долго искал… Пожалуйста, взгляни на меня… Ты даже не представляешь, сколько раз я мечтал увидеть твои глаза.

— Пошел к черту, — процедила сквозь сомкнутые зубы. Каждое его слово отрывало от сердца кусочек, который сразу же таял, как льдинка. Еще немного — и от него ничего не останется. — Не собираюсь верить ни единому твоему слову.

— Хорошо, не прощай меня. Я заслужил. Но можешь даже не надеяться на то, что я тебя отпущу дальше, чем на метр от себя. Я сам буду обучать тебя управлять даром. Мы будем вместе есть, спать и даже ходить в туалет…