Под маской ангела

— Дорогая, я подозревал, что Леонид не мой сын. Думал, Аделина мне изменила. Благо, он не слышал ни одной нашей ссоры по этому поводу. И сейчас я даже рад узнать, что он именно твой сын.

— Значит, вы из-за этого ссорились тогда у бассейна? — раздраженный голос Лео грубо разорвал идиллию парочки напротив. — И ты ее столкнул в воду после того, как она в конце концов призналась, что ребенок не твой?

Взгляд Василия Смирнова налился плохо скрываемой злостью.

— Тем проклятым вечером я действительно перебрал, мы впервые серьезно поссорились из-за тебя… и Аделина покончила с собой. Мы не остались ночевать в одной комнате, я после выпитого спиртного вырубился и только наутро заметил ее тело в бассейне. Она привязала к шее одну из моих гантель и вместе с ней ушла на дно. После этого я сделал все, дал взятки всем, кому только мог, лишь бы мой сын не узнал, что его мать самоубийца!

Лео подорвался, совершенно забыв, что наши запястья скованы. Моя рука дернулась следом, приводя меня в чувство.

Еще секундой ранее мне казалось, что мое сердце сделало свой последний глухой удар…

— Васюша, господи, не надо было об этом так резко говорить… Майя ведь ее дочь и сейчас…

Больше ничего я не слышала. Видела впившийся в меня беспокойный взгляд Лео и чувствовала, как шум заполняет все пространство в голове. Что-то горячее текло по щекам, а окружающий мир погружался в темноту.

— Майя!

Сильные руки тряхнули меня, пытаясь привести в сознание.

— Воды, дайте воды скорее!

Я словно превратилась в безвольную тряпичную куклу. Все вокруг гудело, воздух казался ядовитым туманом. И во мне не было ни капли желания вернуться к реальности.

У меня случился передоз правды.

Неизвестно через сколько времени после того, как я отключилась, мелкие брызги бросились в лицо, вырывая меня из забвения. Я широко распахнула глаза, и в тот же миг Лео сгреб меня в объятья и принялся баюкать, словно маленькую девочку.

— Все будет хорошо, слышишь? Я буду всегда рядом. Клянусь.

Слезы еще текли по щекам, но дышать стало легче. Его тепло и тихий шепот исцеляли, дарили надежду, и так хотелось верить его словам, забыть о пронзительном одиночестве, в котором я страдала полтора месяца, казавшихся мне вечностью. Но как избавиться от страха, что он снова предаст? Я не могла простить его и просто вычеркнуть из памяти его подлый поступок, пусть даже он делал вид, что сожалеет о нем.

Нет никакой гарантии, что он не повторится.

Но вместе с тем… Неужели действительно его растила моя родная мама? Мне ужасно горько и мучительно обидно было услышать, что она меня фактически выбросила, никогда не любила и у нее теперь даже не спросишь: «Почему?» И все же мне хотелось о ней что-то узнать… Тогда в первый наш вечер в номере отеля Лео немного рассказывал о ней, но этой информации казалось чудовищно мало. Увидеть бы ее фотографию, узнать бы, что она любила, слушать бы часами рассказы о ней, пусть и они будут без ножа резать мне сердце.

И единственный, кто рассказал бы о ней без злости и ненависти, это Лео.

— Ну куда ж вы поедете? Оставайтесь на ночь у нас, — донесся голос старшего Смирнова.

— У нас с Майюськой машина заказана на утро, — ответила теть Зоя. — Переезжать собираемся. А нам еще домой приехать надо, вещи дособирать. Майюська, ты в порядке? Сможешь дойти до такси?

Я подняла голову и встретилась с ней взглядом. Теть Зоя нахмурилась, выражение лица стало делано-деловитым. Да, мы собирались… И я могла бы прям сейчас приложить немного больше усилий, чем в прошлый раз, и добиться того, чтобы под давлением всех остальных Лео все-таки расстегнул наручники. Но голова плыла еще в каком-то тумане…

— Никуда она ни сейчас, ни сегодня не поедет, — заявил он. — Ей нужен отдых. Надеюсь, никто не против, если мы все переночуем здесь, в доме.

Прежде чем я успела полностью прийти в себя и собраться с мыслями, он подхватил меня на руки и широкими шагами направился прочь из гостиной. Железный браслет беспощадно сдавливал запястье, моя левая рука находилась в настолько неудобном положении, что, казалось, я вот-вот заработаю вывих. Лео нагло воспользовался моим полуобморочным состоянием, чтобы занести меня в какую-то темную комнату на втором этаже.

Я уже собралась было начать возмущаться, но Лео сделал то, от чего просто невозможно было отказаться — уложил меня на постель, пристроился рядом и крепко обнял.

Сколько раз я ложилась на постель в одиночестве, и беспощадные воспоминания мелькали под закрытыми веками, мучая меня. Сколько раз я просыпалась среди ночи, потому что вдруг чувствовала его объятия — это было самым страшным, жестоким кошмаром очнуться и понять, что все лишь плод воображения. Сколько раз пыталась уснуть, уткнувшись в подушку, мокрую от слез.

И теперь он был рядом, я чувствовала его запах, тепло его тела, и это больше мне не казалось — но вместе с тем мне было еще хуже, чем после тех кошмаров. Меня раздирали на кусочки два желания, одно больнее другого: «навсегда остаться рядом» жгло раскаленным железом прямо по грохочущему сердцу; «навсегда уйти» выпивало из меня жизнь каплю за каплей.