Под маской ангела

Или ты нутром чуешь, что совсем скоро увидишься с Глебом? Но я даже намека на вашу встречу не оставил тебе. Сама захотела этих дурацких шампиньонов с чесноком. И я их нашел. Позвонил старому знакомому шеф-повару и попросил его приготовить эту гадость. Которую ты, вполне возможно, даже сама есть не будешь, а просто разотрешь ее по лицу Глеба. И это будет феерично.

А потом… Я стану убежден в том, что к нему ты точно не вернешься, мы поднимемся в твою новую съемную квартиру, плату за которую я внес на месяц вперед, и сделаю еще попытку. Последнюю.

Хватит унижаться. Пусть мой план давно уже разошелся по швам и рассыпался, но все-таки Майя уже после меня должна себя ощущать лучше. Погрустит немного, а потом я сделаю звоночек хозяину квартиры — между прочим, одному моему другу, до сих пор холостому — и он к ней подкатит. Майя не может ему не понравиться, а он — будет на моем фоне прекрасным принцем.

Идеально. Пусть я останусь без приятного бонуса. Просто вернусь домой и быстренько переключусь на какую-нибудь другую девчонку, более сговорчивую. Сомневаюсь, что вечером в квартире Майя ответит мне согласием. Точно решила играть недотрогу до тех пор, пока бы я — по ее мнению — не воспылал к ней безграничной любовью.

Наивная. Я никогда никого не любил. И не полюблю. Потому что я Лео: кутила, ловелас, ваш курортный роман, способный за несколько дней превратить жизнь в сказку!

Эта роза с шипами так крепко всосалась в мою кожу, что не получится донести ее до дворца. Она лишь вдалеке увидела его белоснежные стены. Казалось, либо я сейчас от нее избавлюсь, либо она меня окончательно изменит — убьет прежнего меня.

Ангел… Смешная. Это называется: будь веселым, искренним, беззаботным человеком, и люди к тебе потянутся, откроются и будут доверять. Никому не нужна та зараза, которая всем этим управляет и заранее выбирает модель поведения, чтобы манипулировать людьми.

— Майюньчик, что случилось? Почему грустишь? — я достал из своего арсенала одну из хорошо отрепетированных, обезоруживающих улыбок и, пока горел красный, снял руку с коробки передач и накрыл ею руки Майи, которые она сцепила в замок. Ее темно-серое шелковое платье с вкраплениями цветов хотелось разорвать на лоскутки. Прямо здесь. Посреди проспекта. И пофиг, что скоро загорится зеленый. Я прямо сейчас разорву его и как безумный буду жадно трахать ее на глазах у всех. Под гудки, маты и вспышки фотокамер.

Крыша, прощай… Я мысленно двинул себе в морду, на миг прикрыл глаза и вновь обеспокоенно посмотрел на Майю, представляя на ее месте чихуахуа с бантиками на голове, а не чертовски сексуальную девушку, от которой у меня снесло уже все, что могло было снести.

— Ничего. Все в порядке. — Ее карие глаза мельком глянули на меня, а соблазнительные губки растянулись в вежливую улыбку.

Смять их! Заставить их, в конце концов, раскрыться и просунуть ей в рот язык. Быстро, жестко брать ее — и долго-долго, чтобы из этого ротика прямо в мой текли стоны за стонами.

Если я прямо сейчас начну биться головой о руль, меня не отправят в дурку? И какого хрена эти новые шорты такие тесные, твою ж мать?!

А это «ничего, все в порядке» бесило хуже некуда. Ложь, примитивная ложь. Надеется, что на нее куплюсь?

Пока она не видела, сжал левой рукой руль до побелевших костяшек. Надо скорее выпустить куда-то эту злость, ибо она разорвет меня на части. А с этим всем и уничтожит мою маску ангела.

— Я ведь вижу, тебя что-то гложет, — произнес, изо всех сил стараясь не пускать в тон голоса злые нотки. — Что, может, жалеешь о том, что покидаешь понравившуюся гостиницу?

— Дело не в этом, — она обреченно покачала головой. — Пока ты отходил, я додумалась созвониться с мамой, и она мне испортила настроение.

— Что-то серьезное? — я подался ближе к ней, умирая от сладко-цветочного аромата. Куда она нанесла духи? Туда, где я ее целовал или на запястья?

— Да нет. Ей не всегда нужен серьезный повод, чтобы испортить настроение.

А когда, после разговора с матерью на кухне, мы с тобой вновь остались наедине, ты светилась, как лампочка. Несмотря на то что тогда мать точно испортила тебе настроение. Причем на очень серьезную тему — тему развода. Либо они утром говорили на еще более серьезную тему, либо и слова про разговор с матерью лживы.

Какая-то сволочь резко оглушила нас гудком. Я и не заметил, что уже загорелся зеленый. Перед переходом не осталось машин, кроме белого джипа, впритык стоящего за нами. И еще одна машина — черный вольво — находилась в соседней полосе, чуть поодаль, и не спешила ехать. Он-то чего стоит? Я напряг зрение и встретился взглядом с водителем. Несмотря на кепку, которую он сразу же надвинул так, что она скрыла пол-лица, он смутно напомнил старого знакомого с придуманной мною кличкой: Рогатый. Разве не этот парень несколько дней назад чиркнул ножом мне по ноге в парке?