Под маской молчания

Кто-то постучал в стеклянную перегородку и указал Карреджо на часы. Инспектор поднялся и обратился к Виктору:

— Совершим небольшую прогулку.

Куда, в другую тюрьму? Виктор поднялся.

— По городу. К Арабелле.

37

Но дом Арабеллы и ее предков изменился до неузнаваемости. Виктор вошел во двор в сопровождении Карреджо и его офицеров. Рабочие занимались своими делами, хозяйничая во дворце, как оккупанты-мавры. Они то и дело сталкивались с полицейскими в форме и штатском, тоже погруженными в какие-то свои заботы. Коробки у входа исчезли и открыли взгляду овальную эмалированную вывеску с надписью:

Consulate Onorario di Norvegia

VENEZIA

Kgl. Norsk Generalkonsulat[20]

На этой вывеске тоже имел место очередной лев, но с каким-то геральдическим топором в лапах. Консульство… Ничего себе… На плафоне можно различить уже множество фигур. Кроме мучителей адмирала Брагадино с кривыми мечами, на потолке размещались кучи тел уже мертвых и умирающих в красочных муках матросов и офицеров.

Под этой потолочной бойней стоял человек в костюме, чувствующий себя несколько неловко в присутствии представителей пяти видов итальянской полиции. Генеральный консул Норвегии Арне Брейен улыбнулся Виктору и радушно пожал ему руку. Виктор чувствовал, что потолок давит ему на голову.

— Мистер Талент был вашим… гостем, — пояснял Карреджо.

Брейен покраснел, как будто это его потное тело прыгало в его простынях с Арабеллой.

— Что ж, костюм ко мне вернулся, — улыбнулся он наконец.

Карреджо мягко подтолкнул Виктора вверх по лестнице. Они прошли мимо знакомой Виктора, агента Каролины, склонившейся над заинтересовавшей ее деталью интерьера.

— Как они проникли… — начал Виктор, входя в столовую, где Арабелла кормила его мороженым. На картинах ему теперь бросились в глаза поля, засеянные злаками, суровые скалы, не менее суровые протестантские проповедники.

— Мусорщики заметили первыми. Могучая гильдия, когда-то они контролировали весь город… — Губы Карреджо шевелились, но Виктор сейчас плохо воспринимал слова.

Каролина и еще трое полицейских отвлеклись от своих исследований и с любопытством уставились на него.

— Сколько раз вы бывали здесь в дневные часы?

— Дважды. По утрам.

…Арабелла танцует под Брамса, ее босые пятки скользят по пыльному полу между стремянками…

— Подолгу?

— Примерно по часу каждый раз.

Они поднялись на третий этаж. Карреджо положил руку на латунную дверную ручку и задержался. Его голубые глаза гипнотизировали подозреваемого.

— Больше ничего не хотите мне сообщить?

Сердце Виктора грохотало по ребрам.

— Она… Она здесь?

За ними по лестнице стучали каблуки венецианской полиции. Почему-то всем стражам порядка срочно понадобилось подняться на третий этаж. Карреджо вздохнул и распахнул дверь в спальню, в комнату, где Виктор слизывал мороженое с тела Арабеллы.

Комната преобразилась. Ни смятого постельного белья, на котором извивались ночью их тела, ни пятен мороженого, ни изуродованного трупа, никаких луж крови. Кровать была аккуратно заправлена, белье, конечно же, сменили, а на покрывале Виктор увидел вещь, которую меньше всего ожидал увидеть.

Его безобразный свитер.

За спиной Виктора раздался взрыв смеха. Обернувшись, он увидел, что вся полиция единодушно хохочет, не исключая и невозмутимого Карреджо. Анекдот, обрастающий деталями при последующем изложении.

…Открывает он дверь, слышь, Джованни, а там вместо ее трупа — его кошмарный свитер. Ты бы его морду видел! Она свитерок-то сложила аккуратненько!

В комнате, несмотря на табачный дух и одеколон полицейских, все еще сохранялся аромат Арабеллы.

Они вернулись на катер. Карреджо предложил Виктору сигарету. Курили молча, глядя на скользящие мимо палаццо. В глубине души Карреджо даже сочувствовал этому парню.

— Кто же такая эта женщина? Я понимаю, вы в нее влюблены, что поделаешь… Вы знакомы только четыре дня?

Виктор вспомнил, как она сидела у него на коленях. Обостряя боль, за поворотом показалась церковь Сан-Сте, ее святые и ангелы тоже сострадательно глазели на Виктора сверху вниз.

— Да… да… Ее ведь и зовут-то, наверное, не Арабеллой.

— То же, что и с Макензеном. Паспорт фальшивый, хорошей работы. И ни следа в аэропортах и на границе.

38

Отношение к Виктору изменилось. Квестура пока еще не отпустила его на свободу, но окончательно вычеркнула из списка подозреваемых. Для порядка дожидались результатов экспертизы. Не хватало мотива. Ради чего убийца Уилбура трудился? Но время покажет. В Венеции ничто не остается скрытым навеки. Прилив отмоет правду.

Ночью в уютной камере Виктор пытался соединить вместе все, что осталось в памяти от Арабеллы. Заснул под утро, а к полудню появились Карреджо и капитан Дандоло из антитеррористической полиции.