Под маской

― Совершенно очаровательная! ― заверил он ее. ― Ты приобрела ее, чтобы вознаградить себя за те неприятности, которые на тебя свалились? Какая же из них привела тебя сюда в такой спешке?

― Кит! ― произнесла ее светлость. ― Эта ужасная старуха собирается посетить нас на следующей неделе и привезти с собой Кресси!

Она ждала, когда он заговорит, однако, поскольку он был, по-видимому, ошарашен и стоял, вытаращив на нее глаза, она опустилась на стул и продолжала:

― Я так и знала: что-нибудь случится, когда мне пришлось посетить ее! Да, я знала, ничего хорошего из этого выйти не может, но настолько тяжелого удара я не предвидела. Если бы я могла хоть в малейшей степени подозревать это, я бы сказала, что собираюсь задержаться в Бейверстоке ― и, более того, я бы действительно задержалась, несмотря на все отвращение, которое я питаю к твоей тете! Но я уже проболталась, что еду сюда, ― это была неосторожность с моей стороны. После этого я уже не могла сказать, что не еду! Ты должен понять, что это было невозможно!

― Мама! ― прервал ее Кит, снова обретя дар речи. ― Ты думаешь, что леди Стейвли собирается навестить нас по дороге в Уэртинг?

― Нет, нет, что случилось бы, если бы они заглянули на денек? Она и Кресси приезжают сюда на неделю или две!

― Неделю или две? Но это невозможно! Этого нельзя допустить! Боже мой, как ты могла согласиться на это? Ты, разумеется, не приглашала их?

― Конечно, нет! ― сказала она. ― Леди Стейвли сама напросилась.

― Но, мама, как могла она это сделать?

― Боже мой, Кит, я думаю, что пяти минут в ее компании достаточно, чтобы понять, чего она не могла бы сделать. Она попросту заманила меня в ловушку. Она самая отвратительная старая ведьма на свете и всегда брала верх надо мной, с тех пор как я была ребенком, и я всегда боялась ее! Ох, до чего она противна! Ты веришь? ― она, увидев меня, заявила, что я начала красить волосы! Я никогда не была так потрясена, поскольку это была совершенная чепуха! Нельзя сказать, что я крашу волосы, если я просто восстанавливаю их цвет, когда они немного выгорают! Я, конечно, отрицала это, но она противно рассмеялась, и я почувствовала, что сейчас упаду в обморок, можешь себе представить!

― Нет, не могу! ― сказал выведенный из себя Кит с необычной грубостью. ― Почему ты должна принимать близко к сердцу все, что говорит леди Стейвли? Это же совершенно абсурдно!

Прекрасные глаза его матери вспыхнули.

― В самом деле? ― сказала она резко. ― Я удивляюсь, как у тебя хватает наглости так говорить, в то время как ты прекрасно помнишь, что твоей двоюродной бабушке Огасте требовалось не больше двух минут, чтобы привести тебя и Ивлина в состояние умопомрачения!

Припомнив свою грозную (и, к счастью, умершую) родственницу, мистер Фэнкот любезно отрекся от собственной резкости.

― Меньше! ― признался он. ― Прошу прощения, мамуля! Что случилось затем?

Наградив его всепрощающей обворожительной улыбкой, леди Денвилл заговорила:

― Ну, затем, заставив меня почувствовать себя робкой девчонкой, ― уверяю тебя, Кит, я никогда не была такой, ― она внезапно стала очень вежливой и говорила мне о тебе с поразительной добротой! Это свидетельствует только о ее коварстве! Поскольку, даже если она заставила меня чувствовать себя малолетней дурочкой, она прекрасно понимала, что, произнеси она хоть одно дурное слово о ком-то из моих сыновей, я ― я убью ее и у меня не дрогнет рука!

Широко ухмыляясь, мистер Фэнкот вставил:

― Браво!

Леди Денвилл приняла это одобрение с подобающей скромностью.