Под-Московье

Она даже завидовала подруге — Валет, хотя и помыкал ею, относился к ней с грубоватой лаской и сам заметно изменился под ее влиянием. Он уже почти не принимал участия в бесшабашных кутежах, иногда продолжавшихся ночи напролет, зато все свободное время проводил с Крысей, то и дело стараясь порадовать ее каким-нибудь пустячком — то бусики разноцветные купит у челноков, то еще что-нибудь. Однажды принес ей небольшую книжку в яркой обложке. На обложке юноша и девушка неимоверной красоты глядели друг другу в глаза на фоне каких-то полей, рек и кустов. Крыся, никогда такой красоты не видавшая, тут же принялась читать, но хватило ее ненадолго. И когда Валет спросил, понравилась ли ей книга, она неожиданно горько расплакалась. Из сбивчивых объяснений Нюта поняла, что речь в книге идет о девушке, которая живет в замке и собирается умереть от несчастной любви. Крыся рыдала оттого, что не могла поменяться с ней местами. Она говорила, что если бы только могла жить в красивом доме на поверхности и каждый день видеть солнце, то безо всякой любви была бы самым счастливым человеком на свете. Валет ее переживаний не понял и расстроился, решив, что книжка — дрянь.

— Я-то думал, обложка красивая — значит, и книжка хорошая, — оправдывался он и порывался идти бить морду торговцу, который посоветовал такую ерунду. Крысе с трудом удалось его убедить, что книжка замечательная и сам он замечательный, но пестрый томик она с тех пор в руки вроде бы не брала. Нюта тоже попыталась почитать, но почему-то ей быстро стало неинтересно. Создавалось впечатление, что жившие наверху просто бесились с жиру, не зная, чем убить избыток свободного времени. Вот они и тратили его на всякую ерунду навроде бесконечных выяснений отношений и глупых истерик. Она бы лучше почитала о том, как люди научились строить такие дворцы и делать разные красивые вещи…

Кирилл на глазах превращался в брюзгу. Он вечно был недоволен, ему не нравился Валет, не нравились шумные анархисты. Тем более, что один из них, Семен, стал оказывать внимание Нюте и даже подарил ей цветастый платочек, явно из награбленного. Несмотря на то что этот человек с худым, нервным, обезображенным шрамом на подбородке, но все еще красивым лицом чем-то ее пугал, отталкивал, сам факт подарка был девушке приятен. Это тоже не укрылось от внимания Кирилла. Он демонстративно перестал общаться с Семеном, а оставшись с Нютой вдвоем, начинал выговаривать ей, что она водится с кем попало, и всячески высмеивать, как он выражался, «меченого».

Нюта тосковала. Бесшабашная анархистская вольница и нравилась ей, и пугала. Твердо решив уходить, хотя бы и пешком, она ждала только свадьбы Крыси. Порой, после очередной порции претензий со стороны Кирилла, она мрачно размышляла, надолго ли ее хватит, и не лучше ли предоставить парня своей судьбе? Останавливал ее даже не страх перед одиночеством, а чувство неловкости: все-таки они вместе прошли через такие испытания, после которых трудно вот так повернуться к человеку спиной. К тому же Кирилл был единственным человеком, пусть не слишком надежным, на которого она хоть как-то могла положиться. Впрочем, в последнее время она и в этом начинала сомневаться: парень, хотя и поддерживал ее в том, что от анархистов надо уходить, на Беговую отнюдь не рвался. Он без конца твердил, что даже если мать Нюты все еще жива, то о дочери она давно и думать забыла, и куда правильнее будет выбросить ее из головы, да и поселиться на какой-нибудь нормальной станции, порядки которой придутся им по душе. Причем в этом «им» Нюте неизменно слышалось «мне», и дело заканчивалось новой руганью.

— Тебе, парень, в Полис надо, — смеялись анархисты, глядя на тетрадку тушинца. — Будешь там свои записки писать да базарить с такими же высоколобыми. Или на Водный Стадион, там редакция газеты нашей. Спроси, может, им кто требуется?

Но описывать анархистские будни Кириллу что-то не хотелось. Он вообще считал себя человеком, далеким от политики. А вот мысль о Полисе, который слыл научным и культурным центром всего Метро, крепко запала ему в голову.

* * *

Свадьба Крыси стала поводом для очередной грандиозной гулянки. Сначала Валет мечтал дождаться батьки, чтобы тот лично их поженил, но Нестор все не возвращался, и решено было потом отпраздновать с ним еще раз.

Анархисты, хоть и сокрушались, что их товарищ откалывается от большинства, в целом Крысю одобряли.

— Ничего, она девка правильная! — слышалось то и дело. — Ты, Валет, главное, воспитай из нее настоящую боевую подругу…

Худенькая темноволосая невеста в белом платье была очаровательна. Вот только с обувью была беда: сидеть в своих огромных черных туфлях она еще могла, а когда надо было встать, приходилось влезать в тапочки. Но Крыся была счастлива и почти не обращала внимания на подобные мелочи.

— Вот все и сбылось, только по-другому — улучив момент, сказала ей Нюта. — И имя у тебя стало другим, и платье белое пригодилось.