ПОД МУЗЫКУ ШОПЕНА

Вечером Пётр Пётрович впал в забытьё, спешно послали за врачом, но было уже слишком поздно. Доктор принимал роды, и, взяв за правило навещать умирающих в последнюю очередь, приехал к Изюмским только через три часа. Он нашёл Лизет рядом с отцом, который уже не дышал.

Она подняла большие глаза на доктора с вопросом:

– Что же теперь будет?

Но он не смог ответить, и вряд ли кто бы смог в тот момент.

Через неделю после похорон, когда Лизет сидела одна в гостиной и высчитывала, сколько продуктов и как нужно распределить на неделю, зашёл Михайлов, и она взглянула на него в надежде, что он нашёл выход из бедственного положения. Но всё было прямо противоположно. Он очень долго разбирался с бумагами её отца и пришёл к выводу, что тянуть больше нельзя, как можно скорее нужно рассчитаться с долгами.

– Как же это сделать? – тихо спросила девушка.

Михайлов сел рядом с ней.

– Надобно всё продать – это единственный для вас вариант.

Она удивилась:

– Что можно продать, коли ничего уже не осталось?

– У вас есть ещё поместье; я уже узнал, сколько можно выручить за него, скоро лето и народ потянется из города, надо продавать быстрее, пока есть спрос. Денег хватит, чтобы только погасить долги и проценты, вам не достанется ничего, к сожалению. – Он с сочувствием посмотрел на неё. – Вам нужно как-то решать свою судьбу. Вы думали о месте гувернантки?

– Нет…Это так необходимо?

– Тогда, возможно, у вас найдутся родственники, которые согласятся вас приютить. В общем, подумайте. И если вы дадите согласие на продажу поместья, то я сразу же напишу кредиторам, что деньги у них скоро будут, и они ещё дадут вам отсрочку. У вас будет время, чтобы найти другое жильё.

“Другое жильё?” – она обвела взглядом комнату, в которой осталось мало мебели и где даже в самую студёную погоду уже давно не топили камин. Её сердце сжалось в предчувствии новых бед.

– А как же дом?

– Дом заложен, как вы знаете, его у вас и так заберут. Я сожалею…

Он поднялся.

– Так что насчёт поместья?

– Что ж…Если вы найдёте покупателя, то я буду вам очень благодарна. Не знаю, что бы я без вас делала… – сказала она совсем уж тихо, так что Михайлов и не слышал конец фразы. Он откланялся, и когда его шаги стихли за дверью, она, устало сложив руки на столе, уткнулась в них лицом, сломленная под тяжестью горькой печали и бессилия.

И кто знает, что бы стало с Лизой Изюмской, если бы на следующий день не пришли хорошие известия: она посылала письмо в Петербург родственникам о смерти отца, правда, не упоминая о своём трудном положении, и теперь пришёл ответ, где её тётка – двоюродная сестра отца, выказывает ей свои искренние соболезнования и так жалеет её, и так сожалеет, что ранее не обращалась она к своей ch`ere ni`ece2, что совесть более не позволяет ей находиться вдали от несчастной сиротки. Чтобы искупить свою вину перед ней и её бедным отцом, с которым она, к стыду своему, потеряла связь, она приглашает Лизет погостить у нее в доме. Столько, сколько племянница пожелает, конечно. Это ободрило девушку, и жизнь не казалась ей теперь беспросветной; у неё появилась надежда, что переедет она в новый дом, в котором получит ласку и где сможет начать жизнь заново, только бы ей позволили остаться и выделили для неё самую маленькую и неудобную комнату! Она тут же села писать ответное письмо, полное искренней благодарности.

Через месяц она прощалась уже со старым своим домиком, смотря, как укладывают её вещи в присланный тёткой Василисой Ивановной Глазуновой экипаж. Подумать только, несколько недель назад её так страшил переезд из родного дома, а сейчас она покидает его с лёгким сердцем, полная предвкушений и надежд. Единственно, чего ей было жаль, так это любимого сада матери. Лизет более никогда его не увит. Но ведь воспоминания хранятся в сердце, и так ли уж важны для нас вещи?

Михайлов отдавал приказания рабочим, теперь он тут был главным и деловито распоряжался, куда вывезти мебель да что делать с рухлядью на чердаке. Всё-таки он выдал ей некую сумму, которая осталась от продажи поместья и выплаты долгов, а кредиторы только ждали теперь продажи дома. Но Лизет считала себя уже совсем свободной, и деньги приятно наполнили её кошелёк, благо она не знала, что их было в два раза больше, Осип Ильич проявил самостоятельность и в этом вопросе и выделил себе немного “за расходы да услуги”. Он не смог устоять перед искушением, как бы не жаль ему было Лизет, а она искренне была ему благодарна, жала руку и желала ему только всего хорошего. Он кивал и говорил: “И вам удачи на новом месте, Елизавета Петровна!” И вот через пару часов она уже была в городе, откуда совсем недавно уехала и даже не думала возвращаться.

Глава 3. Птичка в клетке.