Под нами - Черное море

— Учитывая, что у нас всего 98 самолетов, следует пересмотреть тактику их использования. Многоразовые действия малыми группами сейчас не эффективны. Будем наносить по вражеским войскам и технике два-три удара в день, но максимально возможным составом. Такие удары штурмовиков и бомбардировщиков легче обеспечить и истребительным прикрытием.

Прикрытие ударных групп, как он потом разъяснил, лучше осуществлять двумя группами истребителей. Первая, включающая около трети общего числа истребителей, должна осуществлять непосредственное прикрытие, а остальные две трети — представлять собою основные силы для борьбы с истребителями противника.

Командующий дал строгое указание об активизации ночных действий по объектам на фронте лодочных самолетов 116-го авиаполка. Основная задача изматывать врага, не давая ему покоя и в часы отдыха.

— Борьбу с вражескими бомбардировщиками, — сказал в заключение генерал Ермаченков, — будем вести также, в пределах возможного, крупными группами истребителей, эшелонируя их по высотам. Но поскольку их же придется выделять на сопровождение, прикрытие различных объектов от вражеских налетов да и на что угодно в случае возникновения непредвиденных обстоятельств, то для борьбы с вражескими бомбардировщиками будем поднимать их не более одного-двух раз в сутки.

Новая тактика действий в тех условиях себя оправдывала, но воспретить налеты вражеской авиации такими силами было просто невозможно. Волна за волной по 20 — 30 вражеских самолетов шли на фронтовые объекты и на Севастополь. В отдельные дни над Севастопольским оборонительным районом отмечалось до 1500 самолето-пролетов.

Наше командование вынуждено било вновь поднимать в воздух четверки, шестерки и восьмерки истребителей. Летчики бесстрашно и привычно вступали во всегда неравный бой с противником, как правило, все же расстраивали боевые порядки бомбардировщиков и принуждали их неприцельно сбрасывать бомбы. Но героический город горел, тонул в дыму, и даже на высоте приходилось дышать гарью. Раскаленное небо… Нет, это совсем не расхожее понятие! Таким было тогда небо Севастополя. То же можно сказать и о его земле…

На мою долю выпала тогда немалая нагрузка. Выполняя различные задания полковника Г. Г. Дзюбы, ежедневно летал с аэродрома на аэродром, вникал в боевые дела каждой авиационной части, каждого подразделения. Помогал организовывать вылеты на задания и при первой возможности поднимался в воздух сам. Особенно любил летать с эскадрильей капитана М. В. Авдеева, в которой служили наиболее опытные летчики. Часто сам командир вел в бой таких прославленных асов, как его заместитель старший лейтенант Константин Алексеев, командир звена лейтенант Михаил Гриб и другие.

— Ну, как, инспектор, летим? — обычно, едва завидев меня, спрашивал Михаил Васильевич Авдеев.

— Само собой разумеется, — отвечал я обычно. Но как-то раз на такой же вопрос ответил иначе:

— Полетим, но только ведомый у меня теперь свой- майор Кутихин закрепил за мной лейтенанта Виктора Головкова.

— Поздравляю, — отозвался Авдеев. — Постоянный и надежный ведомый половина успеха в бою.

Одновременно в воздух поднялись две группы самолетов. Наша из двенадцати Як-1 имела задачей борьбу с бомбардировщиками противника над Севастополем, а другая — пять Ил-2 и шесть ЛаГГ-3 — должна была нанести удар по скоплению вражеских войск в Альминской долине.

Зайдя с моря на малой высоте, «илы» выполнили внезапную атаку и стали отходить. Группа прикрытия, возглавляемая командиром 3-й эскадрильи 9-го авиаполка капитаном Д. Е. Нихаминым, ввязалась в бой с «мессерами». Мы, находясь немного в стороне и выше, были готовы помочь, но тут обстановка усложнилась и у нас: 27 Ю-88 рвались к Главной базе, а вокруг них, словно шмели, сновали пары и четверки Ме-109. Одного «худого» сразил Авдеев, а на нашу с Головковым долю пришелся Ю-88. Характерно, что, когда был сбит вражеский истребитель, а мы атаковали бомбардировщик, остальные «мессеры» не рванулись на помощь своему оторвавшемуся от группы бомбардировщику, а крутились на стороне солнца, выжидая момента для внезапной атаки. Такая тактика действий немецких летчиков была стандартной.

Рассчитывая на помощь наших зенитчиков, Нихамин вел бой с превосходящими силами до самого Херсонеса, но немного не дотянул до аэродрома. В результате атаки четверки «худых» "лавочкин" загорелся. И Давид Ефимович на парашюте приводнился в Камышевой бухте.

"Гроза воздушных пиратов", как прозвали Нихамина за отличные действия еще под Перекопом, на этот раз сильно пострадал: лицо его и руки обгорели. Но, подлечившись, он вскоре вновь вступил в строй.

Героев воздушных боев было тогда немало. Особенно выделялись Константин Алексеев, сбивший за несколько дней 7 вражеских самолетов, Михаил Гриб и Иван Калинин, записавшие на свой счет по 4 самолета. Сопутствовал успех и летчикам 247-го авиаполка. Лейтенант В. С. Головков сбил над Севастополем свой четвертый самолет, а лейтенант П. А. Матиенко одержал победу над «мессершмиттом». Всего же за 7 и 8 июня наши летчики-истребители сбили 37 самолетов врага[28].