Под нами - Черное море

Враг не выдержал противодействия на созданных нами трех рубежах, начал беспорядочно сбрасывать бомбы и, ныряя в облачность, уходить…

Евграф Рыжов уже сразил одного Ю-88 и устремился за другим. Вот и второй «юнкерс» задымил. Мощности одного неповрежденного мотора ему не хватало для набора высоты и ухода в облачность, поэтому между Лазаревской и Сочи он со снижением устремился в сторону гор, оставляя длинный шлейф дыма. Капитан Рыжов преследовал его, но стрелок «юнкерса» дал прицельную очередь по мотору «лагга» — и винт встал…

Высота совсем малая, ее не хватало даже на разворот, и Рыжов решил садиться на фюзеляж прямо перед собой на ограниченную по размерам площадку в одном километре севернее Сочи. «Лагг» разбит, но летчик, к счастью, остался невредим.

— Ловкий ты коммерсант, Евграф, — шутили летчики полка за ужином, — свой потрепанный «лажок» на два новеньких «юнкерса» сменял, да еще и не в базарный день.

— Мне бы новую машину, — отшучивался летчик. — Я бы фашистам такой обмен устроил, что им и предлагать бы стало нечего.

Шутили, понимая, конечно, что их товарищ чудом уцелел, сажая скоростную машину с неработавшим двигателем на случайно подвернувшуюся, малопригодную для этого площадку. Чудо чудом, но ведь и мастерство он проявил отменное, и мужество.

Хочу добавить, что в полку Евграфа Михайловича все любили за скромность в быту и за смелость в бою. На его счету было уже 254 боевых вылета, 45 воздушных боев, 11 сбитых самолетов противника. Рядовой летчик вырос до заместителя командира гвардейского истребительного полка. В июле 1943 года майор Рыжов получит в бою тяжелое ранение и вернуться в строй уже не сможет. Но для всех нас он останется живым примером владения высоким мастерством и отваги в боях.

Вражеские бомбардировщики не причинили вреда конвою, а потеряли три самолета, да еще два ушли подбитыми и вряд ли дотянули до своего аэродрома. Одного из них изрядно нашпиговали свинцом я и мой ведомый лейтенант Николай Губанов.

Кроме самолета Рыжова, потерь у нас не было. При отражении налета отличились майор Александр Долгушев, лейтенанты Виталий Лунин и Владимир Богданов. И на этот раз моя голова уцелела…

Боевое напряжение, связанное с прикрытием Главной базы флота Поти и прибрежных морских коммуникаций, не спадало. Вместо переданных в другую часть «лаггов» в 7-й полк поступили «киттихауки». Некоторые из них — подержанные, с камуфлированной окраской под цвет песка пустыни — пригнали из Африки. Летчики освоили их быстро, но беда — не было запасных частей, а главное, охлаждающей жидкости под мудреным названием этиленгликоль. Старшего инженера полка Николая Ивановича Деменкова по моему распоряжению «увезли» УТИ-4 в Тбилиси, и через два дня он доставил все же несколько банок этой жидкости.

Я поблагодарил Деменкова за расторопность и находчивость, поинтересовался, где он добыл эту редкость.

— Знаю где, командир, но не скажу, — все равно ее там уже нет, — отшутился инженер.

В весенние дни 1943 года повадился один До-217 выходить к Главной базе на прямую видимость с берега. А как только наводили на него истребителей, сразу снижался до бреющего и уходил в сторону моря.

— Что у вас творится, Денисов? — спросил сердито командир бригады А. З. Душин. — Когда вы прекратите это безобразие?

— Срубим, обязательно срубим! — заверил я комбрига.

Обдумав разные варианты перехвата, решил периодически посылать по одной паре истребителей в море на удаление 50 — 60 километров на высоте 200 — 300 м — один раз со стороны Очамчиры, а другой — от Батуми. При выборе исходных пунктов от берега исходил из того, чтобы сразу отрезать разведчику пути ухода в море.

В один из дней ведущий пары истребителей лейтенант А. А. Гавриш увидел крадущийся к Поти на малой высоте «дорнье». Видно, летчик в нем сидел опытный: сразу же прижался к воде, чтобы затруднить атаки нашим истребителям, развернулся на 180 градусов и на полной скорости попытался уйти в море. Но пути отхода ему уже отрезали. Два «лагга» пошли в решительную атаку, и после первых же очередей загорелась левая плоскость, затем пламя охватило и фюзеляж. «Дорнье» больше не появлялся в наших районах.

Командир Главной военно-морской базы Черноморского флота генерал-лейтенант М. Ф. Куманин вспоминает: "Генеральной проверкой противовоздушной обороны Поти было отражение самого крупного налета вражеской авиации 22 апреля 1943 года в вечерних сумерках"[41].

Служба воздушного наблюдения доложила в тот вечер, что на базу идет 41 фашистский бомбардировщик. Эта группа разделилась на несколько звеньев и с разных направлений со стороны моря, эшелонируясь по высотам, следовала на цель.