Под нами - Чёрное море

Из Севастополя время от времени прилетали боевые товарищи, а я все сидел в Анапе на КП 62-й авиабригады. Здесь узнал, что после Коробицына командовать родной 3-й эскадрильей стал капитан И. И. Сапрыкин, что военком Г. И. Пятницкий переведен во вновь формируемый 3-й авиаполк и его должность занял старший политрук В. С. Политыченко. Отозвали на переподготовку заместителя комэска капитана Г. И. Матвеева, и его заменил капитан В. Б. Васильев. В общем, там все находилось в движении, в развитии, в настоящих делах. А здесь...

Начал я упрашивать исполняющего обязанности командира бригады полковника И. В. Шарапова отправить меня в Севастополь. Но тщетно. Не успокоило и сообщение о том, что в начале апреля 8-й авиационный полк был преобразован в 6-й гвардейский и что я теперь гвардии капитан. Хорош гвардеец, пересаженный с жесткого пилотского сиденья боевого самолета в мягкое штабное кресло! Только и радости, когда вырвешься "на простор", подальше от строгой начальственной опеки. Тогда можно немного и посвоевольничать. Так, удалось сделать несколько боевых вылетов на "миге" с летчиками 7-го авиаполка в район Керченского полуострова и на прикрытие Новороссийска.

28 апреля 1942 года я находился на КП этого полка, а тут тревога вражеские самолеты идут на Новороссийск. Взмыли в воздух четыре дежурных МиГ-3. Бегут и к другим самолетам летчики, но я вижу, у одной машины стоит лишь техник...

- Садись в него и за мной! - кричит мне командир полка, подполковник А. З. Душин.

Повторять не надо. Пулей влетел в кабину, запустил двигатель, погазовал, прожигая свечи, и с места стоянки - на взлет! Привязные ремни застегнул только в воздухе. Пристроился к ведущему, и пошли на Новороссийск.

- Я "Коршун-один", иду с вами. Набирайте больше высоты и атакуйте на скорости. "Худых" нет, - слышу в наушниках голос Душина.

А секунды спустя Алексей Захарович начал разворот в сторону моря. Оказалось, что он заметил еще одну группу вражеских бомбардировщиков, которая выходила уже на боевой курс. Атакует он, я прикрываю. Один "юнкерс" задымил, сбросил бомбы, не долетая до цели, и стал со снижением уходить в море.

В этот момент увидел, как один "миг" врезался в только что атакованную нами группу бомбардировщиков и винтом отрубил "юнкерсу" хвост. Это был сержант Севрюков. Он, видимо, не рассчитал - таранил бомбардировщик на скорости и при столкновении сам получил сильный удар. Его машина и вражеский самолет упали в море неподалеку от Цемесской бухты.

Леонид Иванович Севрюков погиб, отдав свою молодую жизнь за честь и свободу нашего народа. Ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Вскоре я обзавелся своим Як-1, восстановленным после поломки в мастерских. И наконец-то добился своего! В начале мая на залатанном "яке" вместе с очередной группой истребителей, отправлявшихся на пополнение, убыл в Севастополь. Там узнал, что вместо погибшего Н. А. Острякова ВВС флота возглавил генерал-майор авиации В. В. Ермаченков, который вместе с военкомом Н. В. Кузенко подписал приказ о сформировании 3-й особой авиационной группы (ОАГ) с одновременным расформированием 2-й морской авиабригады.

Авиагруппу возглавили бывший командир 62-й авиабригады полковник Г. Г. Дзюба, военком полковой комиссар Б. Е. Михайлов, заместитель командира Герой Советского Союза полковник В. И. Раков, начальник штаба подполковник В. П. Попов и начальник политотдела батальонный комиссар В. В. Леонов{23}. Я же был назначен на свою "любимую" должность... инспектора техники пилотирования 3-й ОАГ.

Боевой состав авиагруппы в связи с большими потерями самолетов в воздушных боях и на аэродромах, а также получением пополнения периодически менялся. Вначале группа насчитывала 98 самолетов, из которых в

строю было 53, затем 115, а к концу июня 64, из которых в строю только 34{24}.

Создание авиагруппы было делом вполне оправданным. Что же касается меня, то я никак не мог понять, кого буду инспектировать, тем более что до инспекторов ли командирам авиачастей, когда отработкой элементов техники пилотирования никто не занимается?.

В один из первых дней пребывания в Севастополе мы, небольшая группа летчиков, только что прибывшая с Кавказа, отправились на историческое кладбище Коммунаров, где 26 апреля были похоронены командующий ВВС ЧФ Николай Алексеевич Остряков и заместитель командующего ВВС ВМФ Федор Григорьевич Коробков. Трагедия произошла в середине дня 24 апреля. Генералы Остряков и Коробков в сопровождении должностных лиц осматривали 36-е авиационные мастерские, расположенные на берегу Круглой бухты. Они беседовали в цехах с рабочими, восхищались их мастерством и трудолюбием. Особенно поразила их молодежь, которая отдавала весь свой заряд энергии делу скорейшей победы над фашизмом.

В ангаре, где теперь располагался один из цехов, собрались рабочие, руководители цеха и мастерских. В непринужденной обстановке шла беседа, как вдруг раздался взволнованный голос дежурного:

- С юга курсом на нас идут шесть "юнкерсов"!

- Всем в укрытия! - распорядился командующий.