Под нами - земля и море

Громовой удар потряс безоблачное небо... Два самолета в огне и дыму беспорядочно понеслись вниз.

Огромная сила таранного удара, словно катапульта, швырнула летчика. Алексей, стукнувшись головой о прицел, лишился сознания и вылетел из кабины.

Не приходя в себя, он падал вслед за самолетами. Пролетел более пяти тысяч метров. За несколько секунд до вершин сопок на какой-то миг к нему вернулось сознание. Алексей успел схватить рукой за вытяжное кольцо и рвануть его. И только с сильным хлопком вспыхнул белым шелком парашют, как ноги летчика коснулись гранита сопки.

Первыми к Алексею Хлобыстову подбежали морские пехотинцы. Они были свидетелями двух бесстрашных таранных ударов.

Раскинув руки, словно желая обнять гранит родной сопки, лежал без движения герой летчик, накрытый белым шелком.

Моряки пытались привести его в чувство, но это им не удалось.

Сделав из парашюта носилки, они положили на них капитана Хлобыстова и доставили его в наш морской госпиталь.

Тяжелые дни

30 мая. Хмурое утро. Сильный северный ветер низко гонит грязно-серые облака. Баренцево море вздыблено волнами.

Большой конвой кораблей приближался к берегам нашей Родины. Он шел издалека.

Оставалось пятьдесят миль, а там - Кольский залив и Мурманский порт. В трюмах кораблей был ценный груз.

Чтобы потопить корабли, фашисты бросили свою авиацию бомбардировщиков, торпедоносцев, под сильным прикрытием истребителей. С кораблей пришла тревожная радиограмма. Моряки просили помощи.

Командир полка Борис Сафонов решил сам лететь во главе четверки. Больше исправных самолетов не оказалось.

В это время мы летали на американских и английских истребителях, полученных по ленд-лизу. Это были устаревшие "киттихаук" и "хаукер-харрикейн" - истребители с невысокими боевыми качествами, а главное - с изношенными моторами и без воздушных фильтров.

С наступлением весны, когда аэродромы очистились от снега, песчаная пыль стала попадать в моторы и выводить их из строя. Начались тяжелые аварии. С каждым днем все меньше и меньше оставалось в строю исправных истребителей.

Многие из летчиков погибли из-за отказов моторов. Такой жертвой стал и наш Митя Селезнев.

Вот почему, когда нужно было послать на прикрытие кораблей хотя бы эскадрилью, полетело лишь звено.

Путь предстоял далекий. Бензина в основных баках не хватало. Пришлось летчикам подцепить дополнительные 500-килограммовые баки. Они сильно утяжеляли самолеты и ухудшали их боевые качества.

Четыре истребителя - командир полка Борис Сафонов, его заместитель Алексей Кухаренко, командиры звеньев Павел Орлов и Владимир Покровский поднялись в воздух и бреющим полетом понеслись над Кольским заливом, а дальше над морем к кораблям.

Полет был тяжелым. Малая высота Низкие сплошные облака Огромные вздымающиеся седые волны, гребни которых того и гляди накроют истребителей. Ориентиров никаких. Порой все сливалось и было трудно различить, где море, где небо...

С полпути вернулся на аэродром Алексей Кухаренко - забарахлил мотор. На боевое задание ушли трое.

Качающиеся мачты и расстилающиеся над ними темные дымы первым увидел Сафонов.

- Впереди конвой. Будьте внимательны! - как всегда, спокойно передал он по радио.

Еще минута стремительного полета, и летчики на фоне мрачно-серого горизонта, озаренного вспышками огней, увидели конвой. Глубоко зарываясь в волны, корабли шли в кильватер, раскачиваясь темными силуэтами. По частым вспышкам летчики определили, что корабельные зенитчики ведут ожесточенный бой с "юнкерсами" и "хейнкелями".

Сафонов и его ведомые прямо с ходу вступили в схватку. Первым атаковал фашистов командир.

Сблизившись с самолетом врага, он дал две короткие очереди, и "юнкерс" вспыхнул.

Из облаков вывалились еще самолеты. Сафонов атаковал их в лоб. Ведущий "юнкерс", объятый пламенем, нырнул в волны.

Павел Орлов и Владимир Покровский тоже успели сбить по вражескому самолету.

Сафонов настиг третьего торпедоносца. Вражеский стрелок трассирующими очередями хлестнул из своего пулемета. Словно не замечая смертельных трасс, Сафонов сблизился и в упор ударил по кабине воздушного стрелка. Ливень светящихся трасс оборвался. Еще две короткие очереди. Одна по левому, вторая по правому мотору - и загорелся третий "юнкерс".

Сафонов расправлялся с четвертым торпедоносцем, когда несколько ниже, невидимый на фоне волн, пронесся самолет врага. Воздушный стрелок успел дать пулеметную очередь по истребителю. Мотор остановился. Самолет Сафонова прощальным салютом резко взмыл ввысь, потерял скорость и, перейдя в отвесное пике, врезался в волны бушующего моря...

Тяжелы были все потери, но эта самая тяжелая.

Сознание не хотело мириться с понесенной утратой, не верилось, что такой человек мог погибнуть. Долго ходили разные слухи... Одни утверждали, что Сафонова спасли корабли конвоя. Конвой пришел в Мурманск, а нашего командира там не было. Другие говорили, что его подобрала какая-то наша подводная лодка. Но лодки возвращались из походов, а Сафонова все нет и нет.

И все равно мы ждали. Ждали своего командира...