Под нами - земля и море

Саша попросил моряков помочь им. Матросы откатили самолет к самой границе площадки, поставив его хвостом к гранитным валунам. Экипаж занял свои места. Матросы держали самолет за хвост. Заработали оба мотора. Прогрел их Саша, опробовал, а когда моторы раскрутили воздушные винты до максимально возможных оборотов, кивнул Грише головой.

Штурман выстрелил из ракетницы. Это был сигнал матросам: "Отпускайте хвост".

Матросы бросились в стороны. Самолет, словно выброшенный катапультой, сорвался с места... Александр буквально слился с самолетом, его сердце билось с таким же напряжением, как и перегруженные моторы...

Несколько секунд продолжался бешеный разбег. С невероятной быстротой приближались гранитные глыбы, а "Пе-2" не отрывался... Казалось, еще несколько секунд - и самолет налетит на эти глыбы, и остров потрясет грохот взрыва.

Замерли все, кто наблюдал этот необычный взлет двухмоторного бомбардировщика. И вдруг, в каких-то считанных метрах от груды валунов, самолет, словно подпрыгнув, оторвался от площадки. Саша "подорвал" его и в один миг для уменьшения сопротивления воздуха убрал шасси.

Скорость наросла, а вместе с ней и подъемная сила. Александр убрал подкрылки, разгрузил моторы, уменьшив обороты, и на малой высоте сделал прощальный круг, покачав самолет с крыла на крыло.

От себя и своих товарищей Саша благодарил моряков за помощь и доброе гостеприимство.

Спустя несколько минут он посадил пикировщика на свой аэродром. Экипаж радостно встретили однополчане.

Оказалось, что фашистские летчики, летая поперек Финского залива на малой высоте и не дождавшись разведчика, передали своему командованию открытым текстом радиодонесение:

"Разведчик перехвачен. Атаковали. Летать больше не будет. Отправили на дно Финского залива".

За крохотными оконцами землянки - воющая непогода. У Саши неспокойно на сердце. Не спится.

Днем с разведки не вернулся "петляков". Экипаж погиб, не выполнив очень важного боевого задания. Это задание поручено ему с друзьями. И вот сейчас, в эту бесконечно длинную ночь, ворочаясь с боку на бок, Саша думал о погибших товарищах. Не хотелось верить, что таких хороших, веселых ребят уже нет в живых...

Не мог Саша больше лежать, хотя до подъема было долго. Встал, нащупал электрический фонарик, и его луч ярким кружком упал на карту, висевшую на стене.

- Сашок, ты что? - подал голос штурман.

- Не спится, Гриня. Думаю. А ты?

- Тоже думаю...

Зашевелился и Николай Якушев на своем "втором этаже". Свесив с кровати голову, он спросил:

- Товарищ командир, подъем?

- Если не спишь - подъем!

Прильнув к карте, освещенной тремя фонариками, они молча смотрели на Финский залив, так им знакомый.

Вот южный берег. Его узенькая полоска от Ленинграда до Ораниенбаума занята фашистами. Здесь - левый фланг вражеского фронта, который с юга обогнул Ленинград.

Первым тихо заговорил Александр:

- Вот эту береговую полоску длиной в тридцать километров и нужно заснять перспективно - с высоты триста и в удалении от берега восемьсот метров.

- Да, - заметил Гриша Давиденко, - при такой высоте и удалении по нашему "петлякову" будут стрелять все, кому не лень.

- Минометчики и те начнут швырять в нас мины, - вставил реплику и стрелок-радист.

- Что там говорить, огонька дадут, - согласился командир.

- А если проскочить на максимальной?

- Не поможет, Гриня!

- Сам знаешь, лететь нужно по прямой минут пять. Зенитчики пристреляются.

- Так что же будем делать?

- Вот и я ломаю голову над этим, - ответил Саша. - Скоростёночки прибавить бы нашей "пешечке", километров так сто - сто пятьдесят. Тогда наверняка проскочили бы и берег со всей обороной фашистов засняли бы в самом лучшем виде.

Забрезжил рассвет. Он густо засинил стекла засыпанного снегом маленького окошечка, и в кубрик, где трое сидели у карты, упала мутная полоска света.

- Нашел, братцы, - обрадованно произнес Саша. - Идея такова... Забираемся тысяч на семь. Оттуда отвесно в пике. Разгоняем "пешечку" до звона. Выходим. Скорость - семьсот, и на заданной высоте, вдоль бережка, со свистом. Фашисты стреляют, а их снаряды рвутся... Гриня, где?

- За нашим хвостиком...

- Правильно, штурман... Ну, а ты в это время, не теряясь, щелкаешь кадрики на пленку. И берег заснят... Ну, как моя идея?

- Ты просто гений!

- Пожалуйста, без подхалимажа, Гриня. А ты, Николка, как смотришь на этот план?

- Мне что... План хорош... Бока выдержат.

- Ну, а коль бока выдержат, - быстренько одевайтесь и на аэродром, помогать техникам готовить "пешечку". Погода разгуливается. Слетаем к себе в тыл, попробуем, как оно получится...

Наполненная тревогами боевая жизнь научила быстрым сборам. Через несколько минут дружная троица в зимних летных костюмах шагала под фиолетовым небом раннего утра по хрустящему снегу.

- Денек сегодня будет, кажется, как по заказу. Ни облачка - то, что нужно, - произнес довольный командир.

- Я вчера разговаривал с синоптиками, - вспомнил штурман. - Они правильно сказали: снежная заваруха закончится к утру, а потом дня три будет ясно.

- Не очень-то я верю этим "колдунам". У них как правило: "либо будет, либо нет".