Под напряжением

— Я не работаю на них. Я не защитник прав инвалидов. Я обычный редактор журнала с парализованными нижними конечностями.

На лице Райма появилась едва заметная улыбка, а Сьюзан продолжила:

— Но когда детектив Сакс сообщила мне, что работает с вами, я тут же поняла: это судьба. Судьба призвала меня обратить ваше внимание на Пембрукский центр. Они смогут вам помочь.

— Я… я вам очень благодарен.

— Я читала о вас. И знаю, как много вы сделали для нашего города. Может быть, настало время сделать что-то для самого себя.

— Знаете, это довольно сложно. — Райм и сам не совсем понимал, что имеет в виду и почему именно так отреагировал на ее предложение.

— Я вас понимаю: вы беспокоитесь по поводу риска, что вполне объяснимо.

Она была права: хирургическое вмешательство для него, как для человека, полностью парализованного, было гораздо опаснее, чем для нее. Для Райма риск серьезных скачков давления, респираторных и инфекционных осложнений был намного выше. Вопрос заключался в том, что он действительно мог получить в результате. Стоил ли возможный результат хирургических рисков? Несколько лет назад Линкольн почти уже решился на операцию, но расследование очередного срочного дела отвлекло его, и Райм отложил перспективу любого оперативного вмешательства на неопределенный срок.

И вот теперь Линкольн подумал: а живет ли он той жизнью, какой хотел бы жить? Конечно, нет. Но Райм был вполне удовлетворен ею. Он любит Сакс, и она любит его. Он живет ради своей работы. И зачем все это ставить на карту ради почти недостижимой мечты?

Обычно Райм не склонен был делиться личной информацией с посторонними людьми, но в данном случае он нарушил правило и пересказал Сьюзан Стрингер свои соображения. Она его поняла.

Затем криминалист удивил самого себя, добавив нечто такое, чего он вообще никому не говорил:

— Вообще-то я как личность свожусь к уму. Именно в своем уме я и существую. И иногда прихожу к выводу, что и стал я криминалистом такого уровня не в последнюю очередь именно по этой причине. Меня ничто не отвлекает от главного дела моей жизни. Как ни странно прозвучит, но моя сила заключена в моем бессилии. И если бы у меня была возможность измениться, стать, как говорится, нормальным человеком, как бы подобная перемена подействовала на мои способности профессионала-криминалиста? Не знаю. Но откровенно признаюсь: мне не хотелось бы рисковать.

Сьюзан задумалась.

— Интересный подход. Однако не является ли ваш довод всего лишь уловкой и самооправданием, чтобы избежать риска? Своеобразной подпоркой для ваших опасений?

Райм оценил ее логику. Ему всегда нравилась прямота в общении. Он кивнул на свое инвалидное кресло.

— Знаете, умение пользоваться подпорками в моем положении было бы уже большим прогрессом.

Сьюзан рассмеялась.

— Спасибо за то, что поделились своими соображениями, — добавил Линкольн, чувствуя, что должен что-то сказать, а женщина одарила его еще одним пристальным и проницательным взглядом. Теперь этот взгляд не вызвал у Райма раздражения, хотя ему и было немного не по себе от него.

Затем она повернулась в кресле и произнесла:

— Миссия выполнена.

Райм нахмурился.

— Я помогла вам отыскать два волокна, которые без меня вы вряд ли смогли бы найти, — заметила Сьюзан и улыбнулась. — К сожалению, всего только два. — И, вновь повернувшись к Райму, добавила: — Но иногда все меняет нечто на первый взгляд абсолютно незначительное. Мне пора.

Сакс поблагодарила Сьюзан, и Том проводил ее к выходу.

После ухода Сьюзан Райм спросил:

— Это все было подстроено?

— В определенном смысле да, — ответила Сакс. — В любом случае нам нужно было ее допросить. И когда я позвонила ей, чтобы условиться о встрече, мы разговорились. Когда Сьюзан узнала, что я работаю со знаменитым Раймом, то захотела порекламировать свой способ лечения. И я пообещала ей встречу с тобой.

Линкольн улыбнулся.

Амелия присела рядом с ним на корточки и шепотом — так, чтобы не слышал Мел Купер — произнесла:

— Я не хочу, чтобы ты менялся, Райм. Я просто хочу, чтобы ты хорошо себя чувствовал. Больше мне ничего не надо. И я приму любой твой выбор.

Какое-то мгновение Райм пытался вспомнить название книжки, которую оставил ему доктор Копески. Кажется, «Умри с достоинством».

Выбор…

Амелия наклонилась и поцеловала его. Райм ощутил, что она коснулась его головы с чуть-чуть большей нежностью, чем это было необходимо для выражения сочувствия.

— У меня что, температура? — спросил он с улыбкой.

Амелия рассмеялась.

— У нас у всех какая-то температура, Райм. А повышенная она у тебя или нет, я сказать не могу. — Она снова поцеловала его. — А теперь поспи немного. Мы с Мелом пока вдвоем поработаем. Я скоро тоже приду спать.

И Сакс вернулась к найденным ею уликам.