Под напряжением

Ну что ж, в этом есть нечто чертовски странное, подумал он и пошел в глубь переулка. Дворник повернул в его сторону физиономию, почти полностью закрытую зеркальными солнцезащитными очками, затем снова вернулся к работе. Дельрей остановился рядом с ним, нахмурился и оглянулся по сторонам, как будто пытаясь что-то понять.

После несколько напряженной паузы дворник спросил:

— Эй ты, что тебя здесь так заинтересовало?

— Сейчас объясню, — ответил Дельрей. — Во-первых, меня заинтересовало то, что переодетый полицейский по какой-то непонятной причине подметает мостовую в районе, где ее в последний раз подметали сто тридцать лет назад.

И он предъявил свое удостоверение.

— Дельрей? Слышал о вас. — Немного смутившись, полицейский добавил: — Я делаю то, что мне сказали. Веду наблюдение.

— Ведешь наблюдение? За чем? Что это за место?

— А вы не знаете?

Дельрей покачал головой.

Когда полицейский все ему объяснил, он на мгновение лишился дара речи. Но только на мгновение. Несколько секунд спустя он уже снимал свой вонючий костюм, чтобы выбросить его в мусорный бак. И, бросившись со всех ног в сторону ближайшей станции метро, не мог не заметить удивленное выражение лица полицейского, причиной которого был либо сам акт стриптиза, либо то, что под вонючим тряпьем у него был дорогой спортивный костюм, либо то и другое одновременно.

67

«Родольфо, скажи мне»

— У нас, наверное, хорошие новости, Линкольн. Люди Артуро Диаса преследуют мистера Часовщика до Густаво-Мадеро. Это район в северной части города, похожий на ваш Бронкс. Большая его часть — настоящие трущобы, и Артуро считает, что там находятся сообщники преступника.

— А вам известно, где он сам?

— Они думают, что да. Они нашли машину, в которой он бежал, но отстали от него всего минуты на три-четыре и не смогли нагнать из-за очень большого движения на улицах. Его видели в большом жилом доме неподалеку от центра района. В настоящее время дом окружают. Мы проведем полный обыск всех помещений. Я скоро перезвоню.

Райм закончил разговор, изо всех сил пытаясь избавиться от нетерпения и беспокойства. Он поверит в арест Часовщика только тогда, когда того доставят в здание суда в Нью-Йорке.

Оптимизма не прибавил и звонок Кэтрин Дэнс. Он сообщил ей последние новости, и она ответила:

— Густаво-Мадеро? Это отвратительный район, Линкольн. Я ездила в Мехико по вопросам экстрадиции. Мы проезжали через него. И я была счастлива, что нам не пришлось там выходить из машины, даже при том что с нами были два вооруженных офицера федеральных сил. Густаво-Мадеро — настоящий муравейник. Там практически невозможно никого найти. Правда, есть один плюс: тамошние жители не хотят видеть в своем районе полицию, и если Луна привезет туда автобус вооруженных полицейских, местные жители очень быстро выдадут им любого американца.

Райм пообещал держать ее в курсе и отсоединился. Он вновь ощутил сильнейшую усталость и головокружение как следствие недавней дисрефлексии и опустил голову на мягкое подголовье своего кресла.

«Ну давай, давай, возвращайся к работе!» — скомандовал он себе. Райм всегда требовал от себя не менее чем сто десять процентов работоспособности. Собственно, того же он требовал и от других. Но в данный момент его реальная работоспособность была намного ниже этого уровня.

Линкольн поднял голову и увидел Рона Пуласки у стола с материалами следствия. Мысли о Часовщике сразу же улетучились. Молодой человек двигался очень медленно. Райм с беспокойством посмотрел на него. Удар электрошокером явно оказался слишком сильным.

Но за беспокойством последовало другое чувство, которое он слишком часто испытывал за последний час. Чувство вины. Не по чьей-нибудь, а по его вине Пуласки и Сакс чуть было не погибли в ловушке, устроенной Гальтом в пустующем здании школы. Амелия, конечно же, попыталась замять инцидент. Пуласки тоже. «Она пощекотала меня своим электрошокером, ребята», — сказал он со смехом. Мел Купер улыбнулся, но Райму было не до шуток. Он пребывал в каком-то замешательстве, мысли у него путались, и причиной тому был не только недавний приступ. Линкольн никак не мог избавиться от чувства собственной неадекватности, вызванного тем, что произошло с Сакс и Новичком.

Он заставил себя сосредоточиться на уликах, собранных в здании школы. Их было несколько мешков. Но самая важная, конечно же, генератор. Линкольн Райм любил большое громоздкое оборудование. Чтобы его передвинуть, требовалось как следует упереться, в результате чего на оборудовании оставалось много отпечатков, волокон, волос, пота, клеток кожного покрова и множество других следов. Генератор стоял на специальной тележке на колесах, однако, чтобы его установить, преступнику пришлось явно повозиться.